– А почему только одна? – возмущенно спросил террорист, принимая бутылку через прутья решетки.

– Сейчас вторая будет, обожди немного! – с заискивающим видом попросил Андрей. – Только Вику не трогай, умоляю!..

Его жалостливый тон вызвал у преступника презрение. Он с излишней резкостью зашторил окно, Андрей же тем временем незаметно набросил крюк на решетку.

Корпусная находилась в пристройке, решетки здесь не вмуровывались в толстые оконные арки тюремных камер, а были приварены к проемам по простейшей бытовой технологии. Другой конец каната незаметно прикрепили к пожарной машине. Спецназовцы приготовились к штурму. Одна группа должна была атаковать объект со стороны окна, другая – с основного входа. И снайперы уже получили команду…

Андрей понимал, что медлить нельзя. Преступники могли догадаться, что выхода у них нет; в отчаянии они способны были изнасиловать женщин или даже убить их. Поэтому как только к штурму все было готово, он снова направился к окну.

Террорист с жадностью вырвал у него из рук бутылку. Хотел было задернуть штору, но Андрей схватился за нее и, дернув на себя, спрыгнул на землю. Но уже пришла в движение пожарная машина, без труда вырвала из креплений хлипкую решетку, которая упала прямо на Андрея, больно ударила по ноге, потащила на себе вслед за машиной…

А снайперы уже сделали свое дело. И спецназовцы уже выбивали стекла в окне…

Кувалда не смогла справиться с дверью, но штурм со стороны окна оказался удачным. Двух уголовников уложили снайперы, а третий в страхе забился под стол. Женщин спасли.

Не обращая внимания на боль в ноге, прихрамывая, Андрей направился в корпусную, чтобы лично в том убедиться. Вика была жива, дежурная по корпусу тоже. Но нигде не было видно Лыпарева.

Вику трясло от пережитого ужаса, шея красная, пуговицы на жакете вырваны с мясом. Но истерики не было. Андрей спросил у нее, где Лыпарев и получил неутешительный ответ. Оказывается, преступники отпустили его сразу, а исчез он из виду на лестнице, по которой можно было выйти к проходной.

Андрей отдал распоряжение найти и привести к нему Лыпарева, хотя и понимал, что вряд ли его приказ будет выполнен. Скорее всего, капитан воспользовался суматохой и, покинув тюрьму, скрылся. Ведь караульная служба не получала распоряжений задержать его.

Но еще оставался уголовник, которого спецназовцы уже вытащили из-под стола и «обогрели» грубой мужской «лаской». Он тихонько завывал, руками держась за отбитый живот.

Состояние преступника было подобно состоянию мягкой разогретой глины, Андрей не стал ждать, когда он внутренне затвердеет, и взялся за него, как гончар берется за работу.

Он велел перевернуть уголовника на спину, поставил на него стул, ножками с двух сторон сжав лежащее тело. Сел, повиснув над головой неудавшегося террориста.

– Кто приказал убить Лежнева?

– Лыпарь… Он сказал… Не мне сказал. Кочану сказал. А Кочан уже нам…

– Когда приказал?

– Еще вчера. Сказал, что сегодня человек будет, которого надо будет опустить. Ну, ночью, как обычно…

– Но вы взялись за него днем.

– Да. Лыпарь Кочану позвонил на мобильник. Глушилку отключил и позвонил. Сказал, что терпилу гасить надо… Мы его сначала головой в очко. Дерганый ему по голове дал, штаны содрал… Кочан сказал, что надо так. Не понятно зачем, ведь все равно гасить. Но так ему Лыпарь сказал… Короче, Дерганый сделал, ну а Кочан воды в ведро налил. Мы его головой в ведро сунули. А когда он того, под шконку…

– Кочан – сказал, Дерганый – сделал. А ты, мразь, белый и пушистый, да?

– Да я вообще не при делах! Дерганый делал, Кочан топил. Кочан бабу под жабры брал, Дерганый – Лыпаря, а я просто с ними, заодно…

– И надзиратель с ними заодно? – спросил Андрей.

– Вертух что ли? Нет… То есть да, но за бабки. Кочан ему пару косарей накинул, чтобы он глаза закрыл, ну на то, как мы этого, Лежнева, положим. Лыпарь сказал Кочану, чтобы он отстегнул, типа, втрое больше отдаст…

Андрей продолжил бы допрос, если бы не появился запыхавшийся Бугримов. С одной стороны, он был рад, что все закончилось еще до его возвращения, а с другой – его злило само происшествие и причина, по которой оно произошло. А причиной всему была неосторожность майора Сизова, не должен он был допускать Вику в камеру к отморозкам…

Глава 24

Начальник тюрьмы подошел к секретеру, достал оттуда бутылку коньяку.

– Будешь? – спросил он, холодно глянув на Андрея.

– Нельзя.

После пережитого он чувствовал себя не так уж и плохо. Голова не болела, не кружилась, тошноты не было, и слабость не одолевала. Ныла ушибленная нога, но это не беда.

– А я буду, – сказала Вика.

Она категорически отказалась от медицинской помощи; не обращая внимания на возражение Бугримова, зашла к нему в кабинет вместе с Андреем. Она же и попыталась объяснить ему, что ее муж стал жертвой масштабного заговора. Но попытка закончилась неудачей: вне себя от переживаний, она говорила сбивчиво и сумбурно, к тому же полковник не желал ее слушать. Ему нужно было знать причины, по которым возник инцидент с захватом заложников, он должен был найти и наказать виновных.

Андрей оказался более удачливым. Сославшись на показания захваченного уголовника, он заявил, что капитан Лыпарев приказал убить заключенного Лежнева, а затем организовал мятеж. Коротко и ясно.

Смог Андрей заинтересовать начальника и темой о заговоре. Начал он с необычного проектора, назначение которого, как оказалось, Бугримов уже выяснил.

– Да, да, проектор был, – сказал начальник тюрьмы. – Самый настоящий проектор, последнее слово техники, эксклюзивный вариант, больших денег стоит. Воспроизводит голографическое изображение, которое мы принимали за призрака… Кстати, перед смертью Лежнева призрак не появлялся, – разливая коньяк по рюмкам, заметил Бугримов.

– Лыпарев действовал по плану, который ему навязали, – сказал Сизов. – Сначала Лежнева должны были опустить, дать время, чтобы он прочувствовал себя в шкуре петуха. И только затем, как я полагаю, убить. Но что-то спутало планы заговорщиков, им пришлось форсировать события…

– Что помешало им? Ты им, Андрей, помешал, – горько вздохнула Вика. – Ты торопился спасти Максима, поэтому им пришлось поторопиться, чтобы убить его. И они нас переиграли…

Она замолчала, смахнув с глаз скорбную слезу.

Вика была далека от того, чтобы надрывно выть, оплакивая своего мужа. Но было видно, что сокрушается она и переживает искренне…

– А почему его должны были убить? – спросил Бугримов.

– Есть причина, – сказала Вика. – Двадцать лет назад Георгий Карцев убил свою девушку. Он убил, а посадили невиновного – Пермякова Егора Артемовича. Он сидел здесь, в этой тюрьме. Двадцать лет назад, в восемьдесят седьмом…