— Ну?
— Что это? — показала Николь.
Энцо посмотрел, подавив раздражение по поводу тщательно вылизанного сада. У здешнего садовника, должно быть, только и света в окошке, что любимая работа.
— Больничный сад, черт бы его подрал!
— Нет, дальше, за кустами?
Приглядевшись, в самом центре лужайки Энцо увидел некое сооружение, напоминавшее гигантское белое блюдце. Он похлопал себя по карманам в поисках очков, но вспомнил, что в спешке оставил их на столе в гостиной.
— Понятия не имею.
— По-моему, это смахивает на гигантскую морскую раковину.
— Что? — Энцо прищурился. — А ну пошли посмотрим.
Они вернулись ко входу. При виде знакомой парочки у охранника подозрительно сузились глаза.
— По-прежнему закрыто.
Они прошли мимо него в ворота.
— Эй, вы куда?
— Погулять по саду. Есть возражения?
Цветущие розовые кусты окаймляли усыпанную гравием дорожку, обходившую лужайку. Когда они углубились в сад, стало ясно, что глаза не подвели Николь: в центре круглой полянки красовалась огромная бетонная ракушка около двух метров в диаметре, до половины наполненная зеленоватой морской водой. Из середины чаши, покрытой коричневым налетом, торчала ржавая трубка.
— Это фонтан! — сказала Николь. — В форме раковины святого Иакова!
Судя по всему, фонтан давно не работал.
Энцо смотрел на него во все глаза. Идеально правильная ракушка, исчерченная выпуклыми продольными линиями и выгнутая чашей, чтобы удерживать воду, — способность, которую веками так ценили пилигримы.
— Это здесь… — сдавленно прошептал Энцо и откашлялся.
— Что — здесь?
— Он должен лежать внизу, под раковиной.
Николь сморщила нос:
— Вы правда так считаете?
— А больше негде. Расследование привело нас на это место, Николь, все подсказки указывают сюда, иначе почему мы здесь стоим? Убийце явно был известен план реконструкции больницы — наверняка в проектном бюро не делали из этого тайны. Он знал, где установят фонтан в виде раковины, и похоронил останки прямо под ним. Здесь несколько лет назад шла настоящая стройка, все было перекопано.
Николь недоуменно посмотрела на фонтан:
— И как мы это проверим?
— Полиции придется снять чашу экскаватором.
Монотонный громкий гул машин, проносящихся с обеих сторон канала дю Миди, доносился из-за частой шеренги затенявших дорогу пыльных деревьев. Главное полицейское управление находилось на углу бульвара Амбушюр и улицы Шосса. Не успела Николь устроиться на террасе кафе «Ле Зазу» на улице Францисканцев, как увидела Энцо, яростно шагающего с побагровевшим не то от жары, не то от напряжения лицом. Вне себя от возмущения, он плюхнулся на скрипнувший стул:
— Негодяи!
— Что случилось?
— Меня сочли сумасшедшим. Дежурный даже к начальству не пропустил!
— И что вы намерены делать?
— Выпить, — махнул он официанту.
Николь понизила голос:
— Вам не кажется, что в вас уже достаточно алкоголя, мсье Маклеод? Так недолго и до обезвоживания.
Подошел официант:
— Мсье?
— Две лимонных перье, — твердо сказала Николь, прежде чем Маклеод успел открыть рот.
Энцо взвился:
— Послушай, ты собралась мной руководить? Решила поиграть в мамаши?
— Нечего на мне срываться, — спокойно произнесла девушка. — Не моя вина, что вас не приняли всерьез. — Она критически смерила его взглядом: — Может, все вышло бы иначе, если бы вы не выглядели как бродяга.
Стиснув зубы, Энцо уставился на древнюю кирпичную кладку францисканской церкви напротив. Официант принес напитки, положив счет под бокал Энцо. Взглянув на него, тот поморщился:
— Ого! Спиртное обошлось бы дешевле!
Николь налила газированной минералки в два бокала.
— Так что вы намерены делать?
Энцо отпил глоток лимонной перье и вместе с пузырьками газа, защекотавшего ноздри, ощутил неожиданный прилив вдохновения.
— Позвоню старому школьному другу.
— А кто он?
Энцо осушил бокал и поднялся на ноги, бросив на стол несколько монет.
— Допивай и пошли. Мы возвращаемся в Кагор.
Толкнув тяжелую створку кованых железных ворот, Энцо вошел в мощенный булыжником двор, с трех сторон окруженный высокими казенными зданиями департамента округа с островерхими крышами, крытыми серой черепицей. Миновав дверь под аркой, Энцо, следуя указателю «accueil», [31] прошел к стойке.
— Мне нужно переговорить с префектом, — сказал он молоденькой секретарше.
— У вас назначена встреча, мсье?
— Скажите ему, что Энцо Маклеод просит срочно его принять.
Кабинет префекта Верна находился на первом этаже — просторное помещение с тремя высокими окнами во двор. Одна стена задрапирована большим французским флагом, другие увешаны фотографиями префекта с президентом, премьер-министром, министром иностранных дел и министром юстиции Франции. Стол префекта был огромен — сидя на рабочем месте, Верн словно уменьшался в размерах. Солнечные лучи золотили блестевший дорогим лаком паркет, косо освещая старинный шезлонг и два кресла в стиле Людовика XIV, расставленные вокруг низкого столика.
Префект поднялся навстречу Энцо и пожал ему руку.
— Секретари префектуры не привыкли к визитам столь сомнительных типов, — пошутил он. — Что за срочность? — Указав на одно из кресел, он уселся в другое, положив руки на колени и переплетя пальцы. Энцо остался стоять.
— Я знаю, где зарыты останки Гейяра.
Префект Верн по-птичьи склонил голову набок и приподнял бровь:
— Неужели?
— Но мне требуется твоя помощь, чтобы это доказать.
— Все чуднее и чуднее.
— Мне нужно, чтобы тулузская полиция сняла фонтан в саду больницы Сен-Жак и перекопала под ним экскаватором. Меня они не слушают.
— Неудивительно, — хмыкнул префект.
— Но если распоряжение поступит от префекта Тулузы, им придется взять под козырек, верно?
— С какой стати префекту отдавать такое распоряжение?
— Ты его попросишь.
Верн серьезно посмотрел на Энцо:
— Отчего ты решил, что он меня послушает?
— Он почти наверняка тоже выпускник Национальной школы управления, а вы, «енархи», всегда помогаете друг другу. Ты — мне, я — тебе. Ты ведь знаком с префектом Гаронны?