Фин сидел с кружкой в руках, а в голове его теснились воспоминания. Ан-Скерр, Маршели… Громкие голоса заставили его поднять глаза. Приятели Артэра махали у двери: они собирались уходить. Артэр помахал им в ответ и поковылял обратно к столу, с очередной двойной порцией виски. Стул жалобно заскрипел под его весом. На губах подвыпившего гуляки появилась неуверенная улыбка; казалось, тень ее порхает по лицу, как бабочка.
— Я тут подумал… Помнишь нашего учителя истории во втором классе?
— Шед? Уильям Шед?
— Точно! Помнишь, у него была щель между передними зубами, и на каждом «эс» он присвистывал?
Фин вспомнил это очень ясно, хотя не думал о Уильяме Шеде больше двадцати лет. Вспомнил и засмеялся.
— Он заставлял нас по очереди читать параграфы из учебника…
— И все свистели на «эс», как он.
— А он говорил: «Перестаньте свистеть!» — подхватил Фин, произнося все «эс» со свистом. Оба захохотали, как школьники.
— А помнишь, — спросил Артэр, — как он решил нас рассадить и за ухо потащил меня к другой парте?
— Ну да! Ты пытался взять свою сумку, а он решил, что ты хочешь сбежать. В итоге вы боролись перед всем классом!
Артэр едва мог говорить от хохота.
— А ты, идиот, сидел и смеялся!
— Еще бы! Он свистел: «Ну все, сынок!»
Артэр снова захохотал, по его красным щекам текли слезы. В конце концов он понял, что не может вдохнуть, и вытащил ингалятор. Смех чудесным образом снял напряжение Фина, помог ему смириться с тем, что бывший друг стал незнакомцем. Они снова, как школьники, смеялись над детскими воспоминаниями. Не важно, насколько по-разному сложилась их жизнь за прошедшие годы. Общие воспоминания — это то, чего у них никто никогда не отнимет. Это связь на всю жизнь.
Мало-помалу друзья приходили в себя, смех стихал. Они посмотрели друг на друга серьезно, по-взрослому… И тут с дрожащих губ Артэра снова сорвался смех, и все началось сначала. Посетители бара начали оборачиваться. Им тоже хотелось посмеяться над хорошей шуткой, только они ничего бы не поняли.
Но вот наконец Артэр успокоился и смог посмотреть на часы.
— О черт! Мне пора.
— Ты в Несс? — Тот кивнул. — Как поедешь?
— Машина стоит у пристани.
— И ты сядешь за руль?
— Ну, сама она ездить не умеет.
— Тебе нельзя сейчас за руль. Ты убьешься… Или убьешь кого-нибудь.
— Ах да! — Артэр погрозил Фину пальцем. — Ты же полицейский! И что теперь? Арестуешь меня?
— Давай ключи. Я тебя отвезу.
Артэр перестал улыбаться.
— Ты серьезно?
— Серьезно.
Тот пожал плечами, выудил из кармана ключи от машины и бросил их на стол.
— Повезло мне! Полиция доставит прямо к дому!
Небо стало темно-синим, солнце исчезло за тучами цвета олова, что собрались на западном горизонте. С середины августа ночи быстро удлиняются, и все же на улице было светлее, чем бывает в Лондоне даже в разгар лета. Начался отлив, и лодки опустились ниже пристани. Через пару часов, чтобы попасть на них, понадобятся лестницы.
Автомобилем Артэра оказался плохо покрашенный «воксхолл-астра». В его салоне пахло, как от старых кроссовок, забытых под дождем. На зеркале заднего вида висел старый освежитель воздуха в форме сосны, но он давно выдохся и не справлялся с задачей. Обивка сидений была вытерта и порвана, спидометр готовился пойти на второй круг отсчета пробега. Фин не мог не отметить иронию в том, как они с бывшим другом поменялись местами. Отец Артэра был учителем, имел неплохой доход, принадлежал к среднему классу и водил сверкающий «хиллман-авенджер». Родители Фина перебивались скудными доходами с фермы и пособием по безработице, их семейной машиной был старый «форд-англия». Теперь Артэр сам работал на заводе в Сторновэе и водил машину, которая не пройдет следующий техосмотр. А Фин стал офицером полиции и водил «мицубиси-сегун». Он взял на заметку: ни в коем случае нельзя говорить Артэру, что за машина у него самого.
Фин сел за руль, пристегнулся и повернул ключ зажигания в замке. Мотор кашлянул, прошипел пару раз и заглох.
— Черт! Ему бы не помешал мой ингалятор. Тут есть маленький трюк: дави на газ и сцепление изо всех сил. Как только мотор заведется, отпускай педали, и все будет отлично. А что ты сейчас водишь, Фин?
Тот сосредоточился на «маленьком трюке», а когда машина завелась, сказал небрежно:
— «Форд-эскорт». В городе редко нужна машина. — Ложь оставила во рту неприятный привкус.
Фин выехал на Кромвель-стрит и повернул на север, к Бейхед. Движения на улицах практически не было. В сумерках фары были почти бесполезны, и он едва не пропустил «лежачего полицейского» на дороге у детского парка. Машина миновала неровность слишком быстро и жалобно задребезжала.
— Эй, осторожно! Мне на этой старушке еще ездить, — Артэр глубоко вздохнул, салон наполнился запахом виски. — Ты так и не сказал, зачем приехал.
— Ты не спрашивал.
Он наградил Фина взглядом, которого тот старательно избегал.
— Теперь спрашиваю.
— Меня подключили к расследованию смерти Ангела Макритчи.
Артэр повернулся на сиденье и уставился на него с интересом:
— Шутишь?! Я думал, ты служишь в Глазго.
— В Эдинбурге.
— Тогда почему тебя вызвали сюда? Потому что ты знал убитого?
Фин кивнул.
— В Эдинбурге я расследовал дело, которое… Похоже на это убийство. У преступника тот же modus operandi, то есть…
— Почерк. Я знаю. Я читаю детективы, знаешь ли! — Артэр хмыкнул. — Смешно! Ты приехал расследовать убийство парня, который в детстве колотил нас всех. — Тут ему в голову пришла новая мысль: — А ты его видел? Ты был на этой… как ее… аутопсии?
— На вскрытии? Да.
— И как…
— Ты не хочешь этого знать.
— А может, хочу! Я никогда не любил Ангела Макритчи, — он помолчал немного перед тем, как выдать окончательное мнение: — Ублюдок! Тот, кто это сделал, заслужил медаль.
Фин вел машину по дороге через болото на Барвас. На западе небо окрасилось в тускло-розовый и темный пурпурно-серый, а на востоке почернело. Над морем, словно клубящийся дым, собирались тучи. К тому времени, как машина миновала хижину с зеленой крышей, ее уже почти не было видно. Фин наконец заметил, что Артэр похрапывает на сиденье. В Барвасе горели фонари. Полицейский свернул на север, в сторону Несса. Пьяный Артэр что-то бормотал во сне, и у Фина оставалось двадцать минут, чтобы подумать. Двадцать минут, чтобы представить, как он окажется лицом к лицу с Маршели впервые после похорон своей тетки. Впервые за восемнадцать лет. Фин не знал, чего ожидать. Раз даже Артэр так изменился… Сможет ли он узнать ту девочку с голубыми бантами в косичках?