Все началось, когда появилась пожилая пара с внучкой, или кем она там им была. Они, как обычно, направились прямиком к клетке со скворцом.
— Они ходят сюда, как в зоосад, — шепнула Джону Шэрон. — И всегда приводят с собой этого ребенка смотреть скворца. А сами не купят даже семян.
— Разве они кому-нибудь мешают? — ответил Джон.
— Они хотят купить скворца, — сказал подошедший Лес.
— Вот видишь, Шэрон, — заметил Джон. — Это лучше, чем пакетик семян.
Джон подошел к пожилому мужчине и назвал цену. Скворец стоил восемьдесят пять фунтов.
— А он не в распродаже? — поинтересовался старик.
— Нет, он не в распродаже, — улыбнулся Джон.
— Это уйма денег, но мы считаем, что он стоит того, правда, мамочка? Мы долго думали, прежде чем решились на это. Да, мы действительно думали об ответственности, какую берем на себя. — Серьезный тон и внимательный взгляд убеждали, что все делается ради воспитания ребенка, который тоже подключился к разговору. — Мы читали про него. Мы взяли много книг из библиотеки.
Джону очень хотелось сказать ребенку, что он понимает, скворца отдают в хорошие руки, знает, что это можно сделать спокойно, но все-таки промолчал. И в этот момент он впервые подумал о Гэвине. Как хорошо, что его нет в магазине, что он занят. И хоть в то время Джон реально не представлял, насколько Гэвин привязан к птице, он мог предположить, что если бы парень был в магазине, то наверняка попытался бы отговорить покупать птицу. Он начал бы рассказывать о «ньюкаслской болезни» или о том, что Gracula religiosa опасен для детей. Однако маленькая девочка уже просунула пальчики в клетку и кормила скворца из пакета смесью фруктов и орешков, и скворец очень осторожно брал угощение из ее руки. Мужчина направился к кассе оплатить покупку. Четыре двадцатифунтовые банкноты и одна в пять фунтов были аккуратно развернуты. Скорее всего, по пути сюда они заезжали в банк.
— Мы возьмем и клетку? — спросила маленькая девочка.
— О, да! Сколько она стоит? — Заметный испуг в его глазах дал понять, что в его бумажнике вряд ли найдется достаточная сумма еще и для этой покупки.
— Клетка продается вместе с птицей, — поспешил успокоить Джон. — Цена общая.
Они вышли, унося скворца, и направились к парковочной площадке. Джон наблюдал, с какой нежной заботой они устанавливали клетку с птицей на заднее сиденье старенького «моррис-минора», когда в магазин из подсобки вошел Гэвин и начал докладывать Джону, что два куста поражены плесенью. Затем он заметил пустое место на столе, где раньше стояла клетка со скворцом.
— Кто ее переставил?
— Та пожилая пара купила Геракла, — в голосе Шэрон звучало легкое злорадство. — Они только что, с минуту, как уехали. Не дали даже попрощаться.
Гэвин бросился за дверь. «Моррис-минор» скрылся из вида и сейчас, вероятно, уже сворачивал на главную дорогу, но он погнался за ним, с трудом преодолевая длинную гравийную дорожку.
— Он очень расстроился из-за птицы, — сказал Лес.
Минуты через две Гэвин вернулся. Несмотря на возбуждение, лицо его побледнело, глаза дико сверкали.
— Мы должны вернуть его назад, — прохрипел он. — Я перекуплю его у них. Я же собирался его купить, я копил деньги. Я скопил почти всю сумму.
— Почему же ты не сказал об этом раньше? — спросил Джон. Он начал понимать всю трагедию случившегося. — Ты бы мог купить его со скидкой, или в рассрочку, или еще как.
— Да теперь все равно, мы вернем его. Я поеду и найду их, я поеду сейчас же. Я объясню им, что произошла ошибка, я скажу, что он мой.
Джону стало не по себе. Он понял, что своей невнимательностью предал Гэвина.
— Гэвин, я не знаю, как их зовут и где они живут. Они расплатились наличными.
— Вы не знаете их имени?
— Послушай, Гэвин, я виноват. Но ты же понимаешь, я не имею права не продать покупателю то, что числится в продаже.
До этого момента магазин был пуст, но сейчас двери неожиданно распахнулись и появилась группа покупателей. Женщина выбрала одну из проволочных корзинок и подошла к Джону с вопросами. Занявшись покупательницей, Джон не понял, что произошло за его спиной. Он повернулся на грохот. Гэвин с перекошенным лицом и глазами, как у дикого зверя, бросился к столу, на котором раньше стояла клетка с Гераклом, и сильным ударом ноги сдвинул его с места. Стол был длинный, на нем размещались растения для террариумов, садовые цветы в больших вазах и ящиках Удар был настолько сокрушительный, что пирамида стеклянных сосудов слетела со стола на пол и со звоном разбилась. Вазы с цветами, каменные урны, медные горшки, земля в корытах — все оказалось на полу. Растения из разбившихся горшков закрыли пол, как рваный ковер. От раскатистого грохота женщина с корзинкой вздрогнула. Другие покупатели застыли на месте и смотрели на Гэвина со страхом и удивлением.
Внимание, которое он привлек к себе, казалось, подлило масла в огонь. Он поднял руки и принялся сбрасывать с полок вазы и горшки. Некоторые из них были пластмассовые, но большинство — керамические. Они вдребезги разбивались, осколки разлетались в разные стороны. Гэвин совсем обезумел. Он начал сгребать руками все, что попадалось на глаза, и швырять на пол. Полетели растения в горшках, вазы, кувшины, инструменты. Искусно сделанное приспособление для барбекю из металла и стекла он разломал на части и разбросал по сторонам. Обломки отскакивали от каменных садовых скульптур и разбивали окна. Одна из женщин громко закричала:
— Разве нельзя остановить его? Кто-нибудь может его остановить?
Гэвин давил ногами осколки стекла и черепки, как раненый слон. Он молотил руками по зеркалу в бамбуковой раме. Он ухитрился дотянуться до подвешенных к потолку горшков и выдернул из них плющ. Сначала он молчал, но сейчас к наносимому материальному ущербу он добавил поток непристойностей и воплей. Ругательства посыпались из него, как земля из разбитого горшка. Лес зашел со спины, и, казалось, один из покупателей готов был прийти ему на помощь. Джон, словно окаменев от ужаса, стоял у конторки. Наконец, сбросив оцепенение, он направился к Гэвину, но тот, заметив его намерение, отпрыгнул в сторону к стойке, в которой, как зонтики в подставке, стояли различные садовые инструменты. Он ухватил вилы с длинным черенком и четырьмя острыми из нержавеющей стали зубьями. Подняв их, как копье, Гэвин сделал резкий выпад в сторону Джона.
Это выглядело нелепо и, может быть, даже смешно. Но это было опасно. Джон вовремя уклонился от удара, и он пришелся по стенду с прикрепленными на нем пакетиками с луковицами растений. Содержимое разорванных пакетов посыпалось на пол. Тем временем Гэвин, издав воинственный крик, как первобытный воин, снова бросился с вилами на Джона. На этот раз усилие не пропало даром, и Гэвин вскользь задел плечо Джона, вызвав жгучую боль. Гэвин довел бы дело до конца, не остановился до тех пор, пока серьезно не ранил бы Джона или даже не убил, но, когда он замахнулся во второй раз, Лес и один из покупателей схватили его сзади, стараясь заломить руки за спину. Гэвин отбивался, как тигр, огрызался и сквернословил, мычал и резко откидывал голову назад, крутил ею, стараясь укусить Леса за руку. Зажимая плечо, из которого сквозь белье и толстую брезентовую спецовку хлестала кровь, Джон осознал, что Шэрон звонит в полицию.