— Я не знаю. Слишком много времени прошло.
В этот момент мистер де Филиппис громко чихнул. Он вполголоса попросил носовой платок, и ему передали один из стопки, а также налили в стакан воды из графина.
— Прошу прощения, Ваша Честь. Мистер Грантхэм, вас не затруднит повторить это?
— Что повторить?
— Я спрашивал, был ли вашим пассажиром обвиняемый Альфред Ропер?
— Я только скажу, что не могу точно вспомнить. Но, возможно, это был он.
Джона Смарта представили клерком, проживающим на Лилли-роуд в Фулхэме. Он, лучший друг Альфреда Ропера, был последним свидетелем обвинения. Появление Смарта вызвало некоторое возбуждение у публики, послышались тихие возгласы негодования, когда мистер де Филиппис задал вопрос свидетелю, действительно ли он был ближайшим другом обвиняемого, которому тот доверял самые сокровенные тайны своего сердца.
Мистер Смарт был вынужден это признать. До того в своих показаниях он упоминал, что при встречах обвиняемый несколько раз жаловался на несчастливый брак. Он рассказал, что в апреле 1905 года они встречались в кафе «Эй-би-си» недалеко от площади Лестер.
Ропер рассказал ему о вакансии фармацевта в Кембридже. Смарт одобрил идею работы в Кембридже и посоветовал обвиняемому немедленно подать заявление. Мистер Смарт полагал, что таким образом Ропер смог бы избавить свою семью от дурного влияния матери жены и начать новую жизнь. Но Ропер ответил, что хочет другого. Он собирается бросить жену и дочь, а в Кембридже выдать себя за вдовца с сыном. И еще по секрету добавил, что Эдит не его дочь, он уверен в этом, как и в том, что жена изменяла ему. Ропер признался, что жена обвиняла его в неспособности удовлетворить ее, и он сделал вывод, что она находила удовлетворение с другим мужчиной.
В дальнейших показаниях мистер Смарт сообщил, что они еще раз встречались в апреле 1905 года, чтобы вместе сходить в церковь. Это вошло у них в привычку. Последнее замечание вызвало в зале смех, что, однако, незамедлительно пресек судья и попросил мистера Смарта продолжать.
Смарт заметил, что, по мнению обвиняемого, его Лиззи могла пойти с любым, но это скорее болезнь, чем порок. Тогда же Ропер признался ему, что лечил жену от этого.
— Каким образом? — поинтересовался мистер де Филиппис.
— Он не сказал тогда.
— А позже сказал?
— Да, Ваша Честь. Он сказал, что давал ей лекарство гидробромид вместе с сахаром, который она кладет в чай, так что она даже не знала.
— Не знала чего?
— Что он дает ей лекарство, Ваша Честь.
— Вы знали о свойствах препарата?
— Я знал, что это яд.
— Вы знали, что это сексуальный депрессант?
— Нет, я не знал. Он сказал, что это так, но я не знал.
Мистер де Филиппис медленно поднялся на ноги, глотнул воды и задал мистеру Смарту вопрос по поводу их дружбы с обвиняемым. Суд наверняка ожидал безжалостного перекрестного допроса, требований подробно описать токсичные свойства препарата, но мистер де Филиппис просто спросил:
— Вы были знакомы с миссис Ропер?
— Да, был.
— Вы встречались несколько раз?
— Да.
— Иногда, конечно же, вы оставались с ней наедине?
— Один или два раза, когда приезжал рано и обвиняемого еще не было дома.
— И она — позвольте мне спросить как можно деликатнее, — она когда-либо демонстрировала вам как мужчине те, скажем, любовные наклонности, которые ей приписывают?
— Нет, никогда.
Смех, вызванный этим ответом, снова оборвал судья, который пригрозил очистить помещение, если подобное повторится. Но мистер де Филиппис заметил, что женщина, готовая «пойти с любым», не нашла Джона Смарта достаточно привлекательным, чтобы «раздавать ему авансы». Его отвергли, и, возможно, именно поэтому он присутствует на суде как свидетель обвинения.
Это был прецедент для обвинения. (Смотри «Королевское обвинение против Альфреда Эйтина Ропера».)
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ЗАЩИТЫ
Мистер де Филиппис:
— Ваша Честь, смею заметить, что этот случай — не для суда присяжных. Нашим законом установлена презумпция невиновности, и она на стороне подозреваемого до тех пор, пока его вина не доказана. В рассматриваемом деле, во-первых, целиком и полностью требуется доказать, что орудие, которым совершено убийство, было когда-либо в руках обвиняемого. Во-вторых, необходимы доказательства, что убийство совершено ранним вечером 27 июля. Едва ли в такое время совершают подобные преступления, кроме того, нет улик, которые указывают, что именно подозреваемый совершил его. В-третьих, у обвиняемого не было никаких мотивов для совершения данного преступления. Причина размолвок с убитой была устранена лечением, которое провел обвиняемый, и прошу вас, Ваша Честь, принять во внимание, что обвиняемый не должен подвергаться риску быть наказанным на основании ранее данного свидетельского показания о попытке отравления. И Вашей Чести решать, необходим ли суд присяжных, чтобы рассматривать дело по обыкновенному подозрению.
Судья мистер Эдмондсон:
— Не вижу основания, чтобы дело не рассматривалось уважаемыми присяжными.
Все видели, как мистер де Филиппис, беззвучно шевеля губами, слегка кивнул, взял еще один чистый носовой платок и поднес его ко рту. Выдержав паузу, он заговорил:
— Сейчас я приглашу обвиняемого и других свидетелей. Мистер Ропер будет давать свидетельские показания, и вам, господа присяжные заседатели, судить его. Мы вызовем его для дачи показаний, и вы увидите человека, которому судьба дважды нанесла сокрушительные удары. Ему, кормильцу и отцу семейства. В наше трудное время он остался без средств к существованию, не по своей вине потерял хорошо оплачиваемую и любимую работу. Женщина, которую он считал преданной женой и верной подругой, изменяла ему. Вы увидите здесь человека, согнувшегося под бременем забот и почти сломленного превратностями и крутыми поворотами судьбы. Все это обрушилось на него, все это он испытал на себе. Но, господа присяжные заседатели, вы также увидите здесь и невиновного человека, который готов рассказать вам правдивую историю своей жизни и недавних событий.
Сейчас я подхожу к рассказу об этой жизни, на всем протяжении которой Альфред Ропер был человеком честным и трудолюбивым, с незапятнанной репутацией, одним словом — джентльменом. Все, что относится к нему, — ясно и понятно. Он как открытая книга, где нет зашифрованных мест или неразрезанных страниц. Эту книгу любой из вас без страха и сомнения мог бы дать своим женщинам. Она целомудренна и чиста. Поэтому позвольте мне прочитать ее некоторые ранние страницы.
Когда Альфреду Роперу было всего лишь шестнадцать, безвременно скончался его отец, и он стал единственной опорой для всей семьи. С поистине женской заботой он ухаживал за престарелой слепой матерью и считал своим долгом обеспечить благосостояние младших братьев и сестер. Только после смерти матери он решил оставить родительский дом в Бери-Сент-Эдмундсе и поискать счастья. По счастливому стечению обстоятельств, у него появилась превосходная перспектива получить место в фармацевтической компании в Лондоне, и он покинул родной Суффолк. Неудивительно, что, проведя детство и юность в кругу семьи, он почувствовал себя в Лондоне наивным чужаком.