С одной стороны, Лиза ужасно хотела уехать, а с другой — совсем не хотела этого. Пройдет год-другой, и Лиза постоянно будет спрашивать себя, что станет с ней и как бы ей уехать отсюда. Молчание внизу было гнетущим. Не успела Лиза подумать, что она точно так же могла бы спуститься вниз и присоединиться к ним, как Ив произнесла:
— Джонатан, ты женишься на мне?
На этот раз молчание сделалось еще более тягостным. Любые слова были лучше этого молчания. Джонатан уже смотрел не на месяц, а на Ив. Ив храбро повторила, — как Лиза восхищалась ее мужеством!
— Я заговорила о твоей женитьбе. Женщины могут делать такие предложения, не правда ли? Когда-то мы собирались пожениться, тогда мы были очень молоды. Жизнь сложилась не так, как мы мечтали, мы оба знаем почему, но разве слишком поздно исправить все это?
Джонатан выглядел пристыженным, подумала Лиза.
— Боюсь, слишком поздно, Ив.
Ив издала еле слышное восклицание.
— Почему? — прошептала она.
— Извини, Ив, но просто слишком поздно.
— Но почему? Мы всегда счастливы, когда мы вместе. Разве я не даю тебе счастье? Разве тебе не было… всегда хорошо со мной?
— Я не собираюсь снова жениться. Лучше жить одному, и тебе, вероятно, тоже. Скажу откровенно: я не хочу жениться. Я попытался один раз, и ничего хорошего не вышло. Мы с Викторией отлично ладили, пока не поженились. Именно тогда все стало разваливаться. То же самое произойдет и у нас с тобой.
— Так я напрасно унижалась, — сурово произнесла Ив, но почти в ту же секунду обернулась и внезапно бросилась к нему, крепко сжимая его в объятиях и восклицая: — Джонатан, Джонатан, ты знаешь, что я люблю тебя, почему же ты не хочешь остаться со мной? Почему ты так относился ко мне все эти годы? Я ждала тебя так долго, всегда ждала, и ты все еще не принадлежишь мне. Джонатан, прошу тебя, прошу тебя…
Лиза не могла больше вынести всего этого. Она спрыгнула с кровати и убежала в комнату Ив, так, как делала, когда была ребенком.
— Напрасно это она, — заметил Шон.
— Это смешно, не правда ли? Ты умолял меня уехать и жить с тобой, но я не осмеливалась, а Ив умоляла Джонатана жениться на ней и была им отвергнута.
Ответ Шона расстроил Лизу, хоть в нем и содержался комплимент ей.
— Нет, это не одно и то же, тебе шестнадцать лет, правда, любимая? А она уже не ходовой товар.
— Джонатан был старше ее.
— Он мужчина. Это другое дело. Держу пари, он не остался с ней в ту ночь.
Лиза с трудом переварила подобное замечание. Это была точка зрения, с которой ей прежде не приходилось сталкиваться, и которая ей очень не понравилась.
— Примерно через полчаса Джонатан отправился в Шроув, а на другой день они с Мэттом уехали. Я думала, он никогда не вернется, но он вернулся.
— Точно, вернулся, и этот Мэтт с ним. Это был конец августа. Мэтт пришел ко мне с улыбкой от уха до уха, будто собирался предложить повышение. Это было за десять минут до конца рабочего дня, и я использовал это время на то, чтобы проредить сливы. Так много слив было на этом чертовом дереве, что ветки ломались. Он сказал, будто был моим хозяином: «Холфорд, мы не будем нуждаться в твоих услугах после уик-энда, большое спасибо». Это была среда, и он сказал, что не будет нуждаться в моих услугах после уик-энда. Я ответил: «Это то, что называется личным предуведомлением?» Он все улыбался. «Как хочешь, так и понимай, — сказал он мне, — тебе заплачено до полудня пятницы», и, сказав это, просто ушел.
Лиза не виделась с Шоном в среду вечером, так что новости об его увольнении она получила из вторых рук. Она чуть не сошла с ума, услышав об этом. Они находились не в сторожке, а в доме. Ее и Ив редко приглашали в дом, когда там находился Джонатан, поэтому Лиза почувствовала, что должно произойти что-то ужасное.
Джонатан пришел в сторожку около четырех часов дня. Они с Ив были дома, день выдался довольно прохладный для конца августа, и Джонатан разговаривал с ними, стоя у окна. Он не зашел к ним. Просто сказал:
— Приходите в дом пропустить по стаканчику около шести. Мне надо кое-что сказать вам.
Ив находилась в раздраженном состоянии. Она была настроена агрессивно и казалась мрачной. Но никто, кроме Лизы, не догадался бы, что она испытывает на самом деле.
— Скажи нам, что случилось? — попросила она. Джонатан не ответил.
— Потом поедем все вместе куда-нибудь перекусить, если захотите, — сказал он.
Вероятно, Ив терялась в догадках, предполагая, что их ожидает нечто ужасное, — хотя ни одно из ее предположений не было так ужасно, как правда. Джонатан принял их в гостиной, весьма торжественно. В каждом углу комнаты вокруг мраморного или украшенного бронзой стола группировались позолоченные кресла и диваны с темно-красной обивкой, вокруг одного из таких столов они и уселись. Значительная часть этого великолепия померкла, когда, шаркая ногами, вошел Мэтт, держа в руках поднос с бутылками и стаканами и пакетик с орешками. Волосы Мэтта спускались теперь до плеч, но они поседели, и он отрастил большой живот, так что Лиза не представляла, какая женщина согласится выйти за него замуж. Ей не приходилось видеть пьяных, и она не слышала слова, которое произнес Джонатан, Лиза подумала бы, что Мэтт болен, если бы Ив не объяснила ей позднее его состояния.
— Как ты смеешь входить сюда мертвецки пьяным? Переложи эти проклятые орешки на блюдо и потом убирайся.
Джонатан тоже выпил, Лиза почувствовала запах спиртного, когда, наклонившись к ней, он спросил, не позволят ли ей выпить стакан вина.
— У меня только что был Мэтт, который выставил твоего молодого человека, — сообщил он Ив.
— Какого моего молодого человека?
— Садовника.
— Ты уволил его? Почему?
Лиза почувствовала облегчение в голосе Ив. Лиза окаменела от ужаса, но Ив испытывала облегчение, потому что ожидала чего-то похуже. Так из-за этого Джонатан призвал их сюда, подумала Ив, чтобы сказать ей, что он избавился от Шона Холфорда и освободил место для Мэтта и миссис Мэтт, а теперь ждет, что она избавится от миссис Купер.
«Так что же мне делать? — лихорадочно думала Лиза. — Вдруг Шон уедет, он никогда не вернется, предположим, я больше не увижу его?»
— Я сказал тебе, что мне есть о чем поговорить с тобой, Ив. Дело не в том, что я уволил садовника. И не в том, что на эту должность будет назначен Мэтт. Назначен никто не будет. Дело в том, что я собираюсь продать дом. Шроув-хаус должен быть продан.
В ужасе от того, как отнесется к этому мать, Лиза медленно обернулась и посмотрела на нее. Ив застыла в неподвижном спокойствии. Она побледнела и внезапно страшно постарела, она выглядела не на тридцать восемь, а на шестьдесят восемь, — старая женщина с изрезанным морщинами лбом и опущенными вниз уголками губ.
— Не смотри так, Ив, — взмолился Джонатан. — Думаешь, мне приятно делать это? У меня нет выбора. Я рассказывал тебе о своих финансовых затруднениях. Мне пришлось вложить в компанию Ллойда больше, чем я предполагал, для меня это было ужасным ударом. Но ты, должно быть, знаешь, что случилось с учредителями компании, обо всем этом ежедневно печаталось во всех газетах… нет, я забыл, что ты не читаешь газет. Факт тот, что, как выяснилось, мне придется вложить миллион, и я не могу сделать этого, не продав Шроув. Если я получу пятьдесят тысяч за дом мамы во Франции, это будет большой удачей, но такую сумму я едва ли получу, рассчитывать следует тысяч на тридцать. Я пытался продать дом в течение двух лет. Повторю снова, ты знаешь, что происходит на рынке недвижимости, хотя, нет, не думаю, что ты знаешь. Мне придется продать Шроув. Сделав это, я лишь сумею расплатиться с долгами и просто удержаться на поверхности.