Вторая часть гиперсферной группировки ВКС, представленная десятью кораблями крейсерского класса, непосредственно контролировала пространство десятого энергоуровня. Благодаря синтезу человеческих и логрианских технологий корабли получили новую степень надежности и функциональности, которой ни одна из космических рас не сумела добиться в одиночку.
Контроль системы Ожерелья являлся главнейшей задачей современности. Здесь сходились воедино миллиарды Вертикалей, они связывали центральную область гиперсферы со всеми существующими в Галактике объектами звездной величины.
Если люди и логриане независимо друг от друга сумели открыть свойства Вертикалей, попасть в пространство десятого энергоуровня и закрепиться в нем, то возникал закономерный вопрос: сколько еще неизвестных нам цивилизаций способны повторить этот путь? Какими они будут?
Человечество не забывало уроков собственной истории.
Потребовалось тысячелетие активного освоения космоса, колонизация сотен планет, горький, разрушительный опыт двух Галактических войн, чтобы понять: Вселенная безгранична и места в ней хватит для всех.
…Даша и Райбек не думали сейчас о хитросплетениях межпланетной и межрасовой политики. Мрачные громады космических кораблей постепенно отдалились, истаяли во мраке, объем голографических мониторов теперь заполнила панорама поверхности безвоздушной планеты, третьей, если мысленно вести отсчет, двигаясь по часовой стрелке от нежного сияния Арасты.
Миллионы лет истории освоения космоса, спрессованные в нагромождениях потерпевших крушение космических странников, открывались их взорам.
Лишь малая часть скитальцев, выброшенная волей гиперсферы в пространство десятого энергоуровня, принадлежала к сумме человеческих технологий. Большинство обломков наглядно и недвусмысленно иллюстрировали предположение о сотнях иных цивилизаций, в разные исторические эпохи пытавшихся освоить технологию путешествий через аномалию пространства-времени.
Изучение пестрого населения Первого Мира уже привело к контактам с представителями девяти иных космических рас – потомков тех, кто выжил при крушениях [12] . Анализ доступной информации ясно указывал: разумные формы жизни распространены в Галактике повсеместно и контакт с ними – это лишь вопрос времени.
ГП-модуль пошел на снижение.
Поверхность планеты укрупнялась в деталях. Взгляду открывались невероятные картины, от которых перехватывало дыхание. Сотни погибших космических кораблей образовывали фантастический панцирь, верхний слой которого состоял в основном из колониальных транспортов эпохи Великого Исхода и боевых кораблей периода Первой Галактической войны.
На участке, где предстояло работать Даше и Райбеку, к расчистке завалов еще не приступали. Чтобы добраться до более ранних наслоений, изобилующих обломками конструкций, принадлежащих иным космическим цивилизациям, требовалось со всей возможной осторожностью поднять два колониальных транспорта, крейсер Земного Альянса, а также штурмовой и конвойный носители Флота Свободных Колоний.
Под перечисленными кораблями наполовину погруженные в мелкую реголитную пыль покоились обломки невиданных и еще никем не изученных конструкций, не имеющих ничего общего с техникой логриан, инсектов, харамминов или дельфонов.
ГП-модуль осуществил посадку на небольшом участке поверхности, свободном от следов крушений.
Прежде чем отстегнуть страховочные ремни противоперегрузочного кресла, Райбек взглянул на экраны обзора верхней полусферы.
К месту проведения работ приближался войсковой транспорт, оснащенный специальными захватами.
* * *
До выхода на поверхность командир группы космических десантников провел последний инструктаж:
– Сегодня поднимаем в космос колониальный транспорт «Октавия», – скупо сообщил он. – Работаем, как обычно, парами. Тросы крепим, предварительно проверяя надежность корпуса, чтобы не вышло, как в прошлый раз, когда группа Талботова умудрилась опрокинуть и уронить обратно на поверхность фрегат Колоний. Напоминаю: «Октавия» лежит на грунте, но при подъеме откроется доступ к части чужих конструкций. Максимальное внимание и осторожность. Предварительная разведка показала отсутствие энергетической активности в инопланетных обломках, но кто его знает, может, там, внутри, работают устройства, созданные по неизвестным нам технологиям?
Он обернулся к Даше и Райбеку:
– Вы, молодые люди, сегодня непосредственного участия в подъеме не принимаете. Согласно правилам, первый выход на поверхность – ознакомительный. Никакой самодеятельности, понятно? Находиться в строго указанной точке, под ногами не путаться, вопросами не отвлекать. Проводите наблюдения, запоминайте, как правильно производить крепление конструкций к транспорту. После возвращения устрою экзамен по технике безопасности, понятно?
Даша кивнула.
Райбек, разочарованный таким оборотом событий, попытался протестовать:
– Мы – дипломированные археологи!
– Я в курсе, – спокойно отреагировал командир группы. – Доберемся до инопланетных конструкций, безопасно закрепим их, тогда и приступите. А пока – наблюдать. Все. Разговоры окончены.
* * *
Первый выход на поверхность, несмотря на досадное бездействие, произвел сильное и весьма неоднозначное впечатление на Дашу и Райбека.
Все происходило совершенно не так, как рисовало воображение. Грезы о великих, захватывающих дух открытиях внезапно обернулись рутинными операциями. Десантники, пользуясь специальными приспособлениями, с разных сторон вскарабкались по обшивке колониального транспорта «Октавия», исследуя целостность корпуса и долго, придирчиво выбирая места для надежного крепления тросов.
Бездействие угнетало.
Переключая каналы связи, Даша и Райбек все же стали свидетелями проникновения внутрь корабля.
Один из десантников, поднимаясь по обшивке, добрался до сквозной пробоины в корпусе.
Используя сервомускулатуру скафандра, он преодолел участок взломанных бронеплит и оказался внутри огромного темного зала.
Сканирующий комплекс передавал подробности происходящего. Десантник проник в один из криогенных модулей. Отсек, разделенный на три яруса палуб негерметичными решетчатыми перекрытиями, вмещал четыре тысячи ячеек низкотемпературного сна.
Трудно передать чувства молодых людей, когда свет закрепленного на гермошлеме фонаря выхватил из мрака ряды криогенных камер. Они не пострадали при крушении, выглядели целыми, ни одна из каплевидных крышек, выполненных из ударостойкого прозрачного пластика, даже не треснула.