– Да, изолента используется преступниками.
– Не случалось ли вам в порядке работы по программе VICAP либо из личных пристрастий читать детективные романы о серийных убийцах?
– Да, случалось.
– Вам когда-нибудь доводилось читать роман, где сюжет отражал бы аспекты реального криминального дела?
– Да.
– И кроме того, на свете существует много криминальных романов документального характера о реальных серийных убийцах, не так ли?
– Да.
– И в этих документальных детективах в мельчайших подробностях описывается, как действовали реальные серийные убийцы?
– Да.
– А романисты для воссоздания того, как действуют убийцы, пользуются своим воображением, не правда ли?
– Да.
– Но для этого они проводят изыскания и изучают подлинные материалы следствия, не так ли? Они читают о реальных серийных убийцах, чтобы сделать своих персонажей как можно более правдоподобными, верно?
– Полагаю, что так.
– И романисты, пишущие о серийных убийцах, конечно же, разрабатывают гипотетические планы преступления или пытаются мыслить от лица убийцы. И все это может оказаться очень похожим на то, как действовал бы настоящий убийца, верно?
– Видимо.
– Известны ли вам романы, где шла бы речь о серийном убийце, который для обездвиживания своих жертв использовал липкую ленту?
– Да.
– Агент Бут, вы признали, что романисты часто исследуют реальные криминальные случаи, чтобы сделать свои вымышленные повествования более правдоподобными, верно?
– Да.
– Бывали ли случаи, что какой-либо автор контактировал с VICAP, чтобы получить правдоподобные сведения для своей вымышленной истории о серийном убийце?
– Да.
– Не знаете ли вы, обращался ли мистер Максфилд к кому-либо из VICAP, сотруднику другого подразделения ФБР или полицейскому детективу с целью отображения правдоподобной картины?
– Ко мне он не обращался.
– Я спросил не об этом.
– Я не располагаю ни подтверждающими, ни опровергающими данными относительно того, беседовал ли обвиняемый с кем-либо из ФБР или с должностными лицами иных правоохранительных органов по поводу своей книги.
– Хорошо. Теперь, насколько я помню, вы показали, что изолента во всех случаях была сделана одним производителем.
– Да.
– Сколько рулонов данной ленты изготавливает производитель каждый год?
– У меня нет при себе точных цифр.
– Будет ли корректным допустить, что эта компания ежегодно производит большое количество изоленты?
– Да.
– Тысячи рулонов?
– Вероятно.
– И эти рулоны расходятся по всей стране?
– Да.
– Следовательно, очень возможно, что один убийца в Мичигане и другой, никак не связанный с ним, в Аризоне, приобрели рулоны в одной компании?
Прежде чем ответить, агент Бут бросила взгляд в сторону Дилайлы и получила от той мимолетную улыбку. Затем произнесла:
– Верно.
– В начале своих показаний вы заявили, что ФБР определило убийства в нескольких штатах следующим образом, я цитирую: "которые могли быть делом рук одного серийного убийцы", – конец цитаты. Я правильно сказал?
– Очевидно, да.
– Почему вы сказали: "могли быть делом рук"? Почему вы не выразились более определенно?
– Улики указывают на то, что данные преступления совершил один человек, но мы не можем со стопроцентной уверенностью утверждать это, пока он не сознался.
– Есть ли черты различия между этими преступлениями?
Агент Бут покосилась на Дилайлу, но ее лицо осталось непроницаемым.
– Вы поняли мой вопрос, агент Бут?
– На месте преступлений, произошедших в Коннектикуте и Монтане, имелись признаки того, что в доме во время трагедии присутствовало более одного постороннего.
– То есть было два убийцы? – воскликнул Свобода, безуспешно стараясь скрыть свое удивление.
– В двух случаях злоумышленник мог иметь сообщника, но мы не утверждаем этого. Во всех же других случаях картина преступлений соответствует наличию одного убийцы.
– Но если в двух преступлениях были замешаны два убийцы, а в других только один, тогда, вероятно, мы имеем дело с совершенно самостоятельными, независимыми друг от друга преступлениями, разве не так?
– Это одна из версий.
– Если это правда, то мы имеем ситуацию, где один человек совершенно самостоятельно совершил преступление, почти идентичное совершенному двумя другими людьми, верно?
– Да.
– И тогда уже будет казаться не таким поразительным, что некое третье лицо – ну, скажем, писатель создал вымышленный сюжет с похожим преступлением, не так ли?
– Наверное, – нехотя промолвила агент Бут.
– Благодарю вас, агент Бут, – с победной улыбкой заключил Свобода. – У меня к вам больше нет вопросов.
– Вы хотите продолжить прямой допрос, мисс Уоллес? – спросил судья.
– Да, ваша честь. Агент Бут, мистер Свобода привел возможность того, что один убийца, в Аризоне, и другой, в Мичигане, перед совершением своих преступлений независимо друг от друга приобрели рулоны ленты, изготовленной одним производителем, создав тем самым обманчивое впечатление, будто эти преступления связаны между собой.
– Да.
– Устанавливало ли когда-нибудь ФБР связь между лентой, примененной в Аризоне, и лентой, примененной в Мичигане? Такую связь, которая бы исключала возможность совпадения?
– Да. В Аризоне и Мичигане была использована лента из одного рулона.
– Откуда вам это известно?
– Наша лаборатория исследовала концы ленты, применявшейся в каждом случае, и обнаружила, что кусок ленты, применявшийся для обездвиживания жертв в Аризоне, соответствует куску ленты из Мичигана – подобно тому, как соответствуют друг другу части одной головоломки. Там имелось стопроцентное совпадение.
На следующее утро Эшли и Джерри Филипс наблюдали, как Рэнди Коулман, преисполненный ощущением собственной значимости, броской, пружинистой походкой движется по проходу между зрительскими рядами в зале суда, с небрежным высокомерием поглядывая по сторонам, словно боксер, вступающий на ринг перед важным матчем. На Коулмане был новый костюм, а сам он свежевыбрит и подстрижен. Эшли догадывалась, что у Рэнди не так много звездных моментов в жизни и он старается выжать все из своих пятнадцати минут популярности.