Будучи уже в зрелом возрасте, он оставался убежденным холостяком. Не с руки преступнику обзаводиться семьей. Какие дети, когда могут в любой момент замести и дать срок? Кроме того, баба в доме — это обуза, которую жулик терпеть не мог. Он привык вести разгульную жизнь и дорожил свободой, но теперь был готов пересмотреть свои взгляды. Майя была самой необычной из когда-либо встреченных женщин. В тридцать пять лет Макс втюрился по уши, хотя еще не осознал всей глубины своего падения.
Несмотря на бурно проведенный вечер в «Просперо», Макс был готов к подвигам, главным из которых стала необходимость хорошо выглядеть. Перспектива обзаведения кучей паспортов вынуждала посетить фотоателье.
Макс Верещагин имел фотогеничную внешность и неизменно удавался на снимках. Однако для фотокарточки в паспорт мало было получиться хорошо, надо было получиться добропорядочно, чтобы любой придирчивый мент и другой государственный служащий, пограничник или работник таможни, посмотрел на фото и немедленно уяснил, какой перед ним безобидный обыватель. Для поездки в ближнее зарубежье, сохранившее большую часть повадок советской республики, Макс предпочитал выглядеть не крутым, но законопослушным.
Покрутившись перед зеркалом в ванной, он при помощи бритвенного станка и смачиваемой под краном расчески привел себя в божеский вид. Внешность не смогла испортить даже прогулка по жаркой пыльной улице до магазина, при котором размещался в отдельном загончике фотограф. В ателье Макс еще раз полюбовался на свое отражение и остался доволен. Мастер навел на него трубу дорогого цифровика и полыхнул блицем.
— Будем корректировать? — Ушлый маэстро тут же перекачал снимок на компьютер и открыл в «Фотошопе». — Это еще пятьдесят рублей будет стоить.
— И так полный порядок, — отказался Макс, глянув на изображение.
Получив фотографии, он еще раз оценил их — и мельком, и пристально. Результат понравился: со снимков таращилась самая обыкновенная морда жвачного животного, лицо простое и располагающее. Физиономия честного человека.
«Все идет по плану, — подумал Макс, перемещаясь из фотоателье в продуктовый отдел магазина. — Если дело началось гладко, значит, оно выгорит».
Макс купил проверенных холостяцким бытом замороженных овощей и котлет, а также пакет вишневого сока и бутылку коктебельского «Бастардо». Заразившись легендой о кладе старинных вин, на поиски которых ему предстояло отправиться, Макс решил подробнее ознакомиться с предметом изысканий и как следует его распробовать. Вдруг знание принесет удачу. Такое в его богатой практике бывало не раз, когда пустяшная информация оказывалась необходимой и неожиданно помогала вывернуться из патовой ситуации, а то и вовсе целиком обратить в свою пользу.
Вот как, например, с шахматистом.
* * *
Немудреный шахматный этюд (белые начинают и выигрывают в четыре хода) Макс освоил как-то вечером 1995 года в баре на Васильевском острове. Не сказать, чтобы это была такая уж хитрая наука — свести игру к пату вместо задуманного противником мата, а поди ж ты — сколько поколений жуликов обувало доверчивых ротозеев предложением решить простую шахматную задачку! Макс запомнил расстановку фигур просто так, без далеко идущих планов, он всегда был рад научиться чему-нибудь новому. Кто же мог знать, что затасканная четырехходовка спасет ему жизнь?
С жертвами своих манипуляций Максу доводилось встречаться редко. Но в том же 95-м году потерпевшими оказались бандиты с Гостиного Двора, которым Макс зарядил простую воду в упаковках ампул с безупречными заводскими надписями «Морфина гидрохлорид». Фальшивое стекло любителей «белого» совершенно не торкнуло. Они пометались пару дней вблизи точки, где случайный драгдилер впарил им фуфло, и успокоились. Злой случай столкнул их буквально нос к носу в дверях центрального отделения Астрабанка. Бандиты входили, а Макс, соответственно, выходил. Они узнали друг друга мгновенно.
«Будут бить, — сообразил Макс по перекошенным от бешенства мордам терпил. — Возможно, прямо на Невском!»
Он с равнодушным видом проскользнул мимо, приценившись к степени отмороженности потерпевших и поняв, что убивать на глазах банковской охраны его не станут. Бандитов было двое. Они отступили к своему джипу и стали шептаться, меча молнии в спину удаляющемуся обманщику. Макс прикинул, что сейчас они договорятся и начнут действовать. Возможно, запихают его в машину и увезут наматывать кишки на локоть, по ходу дела дав подписать генеральную доверенность на квартиру. Времена в стране стояли лихие, похищению в людном месте прохожие граждане не удивятся и тем более не станут звонить в милицию. Сложив все эти, простые как дважды два, факты, Макс получил не менее простой результат — ему кранты. Стараясь не ускорять шаг и никоим образом не выказывать паники, чтобы у бандитов не сработал рефлекс преследования, он спокойно перешел Невский и направился в Катькин сад. От испуга голова перестала работать, и Макс всецело доверился интуиции.
Возле скамеечек у памятника Екатерине Великой толпились заядлые шахматисты. Они всегда собирались тут, избрав по каким-то только им ведомым резонам место для своих интеллектуальных баталий. Макс остановился напротив оживленной кучки болельщиков и принялся робко на них посматривать.
— Молодой человек интересуется шахматами? — вежливо прокаркал старческий голос.
Макс обернулся и увидел тощего пожилого мужчину в бежевом плаще. Щеки у старика были впалые, а глаза — голубые и колючие.
— Интересуюсь, — согласился Макс. — Я тут с друзьями поспорил, что шахматную задачку решу. Думал, просто так, а оказалось, на деньги. Завтра платить или решение показывать, вот я и пришел посмотреть… поучиться.
— Учиться никогда не поздно, — сказал дед.
— Даже не знаю, что делать, — пожаловался Макс, — задача трудная. Я готов триста долларов поставить, что вы ее не решите.
— Триста долларов? Отвечаю. — Старик направился к пустой скамейке с одиноко стоящей на ней шахматной доской.
Макс сел напротив деда. Даже если бы у него совсем не было денег, это ничего не меняло. Макс не видел, но интуитивно чувствовал, как к нему приближаются бандиты.
— Вот такая позиция. — Макс расставил фигуры. — Белые начинают и ставят мат в четыре хода.
— О! — с пониманием сказал катала, с детства видевший эту позицию миллион раз. Не показывая вида, он в этот момент напряженно думал. Но не над решением шахматной задачи, а комбинировал невероятной сложности схемы, просчитывая, зачем на точку пришел молодой жулик и не упорол ли он сам на старости лет косяк, затянув в игру возможную ментовскую прокладку. В этом «О!» было чудовищное хитросплетение мысли, помноженное на многолетний опыт отсидки в местах не столь отдаленных.
Мутный «пионер» со своей банальной четырехходовкой представлял для особо опасного рецидивиста на пенсии каверзную задачу.
— Ваша задача довольно просто решается, — вдруг с облегчением сказал старик. — Однако я не знаю, есть ли у вас деньги, которые вы готовы поставить.