— Откуда ты знаешь про героин? — с подозрением спросил Верещагин, который никогда не вписывался ни во что подобное.
— Чисто к слову, не принимай на свой счет, — на голубом глазу съехал Юра, и Макс поверил, что тот совсем не прост, если не хочет запугать своей мнимой осведомленностью.
— Какие еще были схемы?
— Одна из древних, мы ею не занимались, но другие люди делали, — поведал Юра. — Зайти в подъезд, вытащить из почтовых ящиков счета за квартплату, распечатать на принтере такие же, но со своим расчетным счетом, и рассовать по всему дому.
— Геморройное занятие.
— Блохи тоже не от веселья скачут. И вообще, что сказал Бог Адаму? В поте лица твоего будешь есть хлеб свой. — Юра наставительно воздел палец.
— Еврейская мифология теперь за догму не прокатит, — хмыкнул Макс. — Нам надо чего полегче пахоты.
— Есть у меня наметка, но она очень сырая…
— Давай обсудим! — предложил Макс и замолк, наблюдая, как девушка несет заказанный супчик.
— Обсудим, — нейтрально отозвался Юра в присутствии официантки. — Ну-с, теперь можно водочки! Говори тост.
— Тост… за Холокост!
— Лехаим! — откликнулся Юра, опрокинул стопку и дважды пристукнул донцем о стол. — Вот коллеги бренд раскрутили, любо-дорого посмотреть. Музеи, экскурсии, государственные дотации, притом кругом правы, а кто пытается наехать, того сразу в тюрьму отправляют.
— Есть чему поучиться! — сказал Макс. — Больше цинизма и наглости, люди это любят. Давай посмотрим, как мы должны их порадовать и чем они могут нам заплатить.
* * *
Возле метро «Купчино» Макс поймал маршрутку, идущую на улицу Влада Тепеша. Он забрался в пазик, галантно пропустив вперед женщин. Затесался между ними и пролетариями, отчего-то праздными в середине рабочего дня, прицепился к свободному месту на поручне, другой рукой достал кошелек.
— Передайте, пожалуйста, за двоих. — Максу постучали по спине, протянули горсть мелочи и бумажек.
— Передайте, один. — Женщина по соседству вручила пятидесятирублевую купюру.
— Конечно! Кто еще деньги передает? — зычно вопросил Макс, и его призыв не пропал даром: из задних рядов потянулись руки с деньгами.
Верещагин собрал плату за проезд, протолкался к водителю. Маршрутка остановилась возле голосующего студента. Дверь открылась.
Макс вышел.
«Полторы сотни рублей как с куста, хватит пива попить, — подбил бабки мошенник. — Оказывается, выгодно на маршрутке ездить».
Он завернул в магазин и купил бутылку английского портера, на которую ушла вся транспортная выручка. Потягивая пивко, он неторопливо добрел до филиала Сельхозбанка, выкинул пустую бутылку в урну и, поздоровавшись с охранником, зашел в операционный зальчик. С диванчика поднялся заждавшийся компаньон.
Юра с Максом каждый день наезжали в банк и требовали выписку со счета. Они ждали, что платеж поступит пятнадцатого, но он не появился и в понедельник двадцать первого. Соблюдая договоренность, шантажисты не беспокоили жертву, но в среду Юра позвонил чиновнику на мобильный и наткнулся на выключенный телефон. Тогда он попробовал связаться по служебному. Вежливый мужчина на другом конце провода ответил, что Константин Анисимович больше здесь не работает. На вопрос, куда его перевели, мужчина предложил сначала представиться. Он с удивлением узнал о фирме «Елан», занимающейся поставкой строительных материалов, однако сообщил, что Константин Анисимович уволился с занимаемой должности и отбыл в Италию. Юра любезно поблагодарил.
— Вот шаблон штопанный! — выругался он, швырнув мобильник на кухонный стол.
— Что случилось? — спросила Майя.
— Вы все слышали?
— Местами, — забеспокоился Макс. — Говори, не томи.
— Он вроде в Италию свалил. Тащи ноутбук! Блог Везоялка в Живом Журнале подтвердил худшие опасения. Наверху страницы висел пост, датированный вчерашним днем.
«Все, уехал из Рашки! Живу в Равенне, буду выращивать виноград. Журнал замораживается на неопределенный срок. Он не закрыт, просто я не буду сюда писать какое-то время. Для друзей есть почта. Всем спасибо за разговоры и флейм. Удачи и успехов! В этой несчастной стране они вам понадобятся. Вас ждут нелегкие времена».
Под посланием скопилось сорок семь комментариев пожеланий и флуда, в которых не было ни одного от Везоялка.
— К нам пришел песец, — упавшим голосом сказал Юра. — Хрен теперь, а не закрома содомизированного олигарха. Сука Везоялк! Мы его вываживали-вываживали, а он взял и сорвался.
— Риск в таких предприятиях всегда есть, — бесстрастно заметил Макс и сам подивился своему спокойствию.
— Это даже не смешно ни разу! — трагическим тоном воскликнул Юра. — Везоялк оказался пидорасом в самом плохом смысле. Как он посмел, негодяй?! После всего, что мы ради него сделали — открыли фирму, накопали кучу полезной информации, перевели счет в другой банк, — после всего этого вот так вот запросто взять и свалить на ПМЖ в Италию! Это форменное хамство!
— Просто подстава какая-то, — равнодушно согласился Макс.
— Денег жалко потраченных, — вставила Майя. Ей действительно было жалко затраченных средств.
— Деньги… Что деньги! — воскликнул Юра. — Если хочешь знать, что Господь думает о деньгах, посмотри, кому он их дает. Ну ничего святого!
От тоски компаньоны решили нажраться в сопли. Юра метнулся в магазин, приволок две бутылки коньяка. Майя посидела с ними, потом ушла смотреть телевизор. На душе у нее было погано. На кухне подельники завивали горе веревочкой, но коньяк помогал пока слабо. Юра сделал последнюю попытку — набрал домашний номер Везоялка. Короткий разговор с младшей дочкой ничего нового не дал: папа подал на развод, уволился третьего мая и уехал покупать имение на Италийский полуостров.
— Скандал, развод и тумбочка между кроватями, в перспективе размен квартиры и продажа машин, — сообщил Юра, повесив трубку. — Мы его действительно доконали, только не так, как хотелось бы.
— Везоялк понял, что заигрался в Интернет, — мрачно рассмеялся Макс. — Жить телом в реале, а душой в виртуале оказалось пагубно для кошелька.
— Реальный он гад, — пожаловался Юра, налил по рюмке и опрокинул, не чокаясь. — Мы столько для него сделали…
— Представляешь, как он нас за это ненавидит?
— Мне вообще фиолетово на его чувства. Пусть он лопнет от злости у себя на Апеннинском полуострове!
Юра побагровел и готов был лопнуть сам. Он вливал коньяк, как не в себя. Макс тоже не отставал. Облапошенные жулики угрюмо нажирались, чтобы забыть позор и горькую обиду неудачи. Залезть в закрома не получилось. Чиновник одурачил их самым наглым образом. Он был богат и мог позволить себе встретить старость на солнечных виноградных холмах.
Размышления о виноградниках дали плоды, когда последняя бутылка показала дно.