— Тогда зачем ты едешь? — возразила Майя. — Милый, не рискуй! У нас же всего хватает.
— Зачем добру пропадать? Лишние деньги не помешают, — наскреб Макс пару убедительных и разумных доводов.
«С одной стороны, бешеной собаке семь верст не крюк, — думал он, сам того не сознавая, обидными словами Майи. — С другой — черного кобеля не отмоешь добела, засиделся я на жопе ровно. Неплохое выйдет развлечение, да и наваримся круто. Аукцион Сотби — это тебе не в транспорте щипать, дорогая!»
Верещагин быстро освоился с крупными масштабами преступной деятельности, которые открыл перед ним компаньон. За своим подельником Макс почитал многие полезные качества, однако Юры, честно говоря, побаивался. Из-за тех же полезных качеств. Они хороши, когда играют на руку, а когда против, то очень даже вредны. Посвятив подельника в тайну, включить обратный ход Макс не мог.
— Ладно, Никитин, поступай как знаешь, — сдалась Майя. — Только помни, что я тебе говорила. Все это добром не кончится.
— Не каркай, а? — ласково попросил Макс. — Всего неделя. Семь дней. — Он показал на пальцах. — Семь. Приезжаем, забираем, уезжаем.
У Майи опять потекли слезы.
Деликатный компаньон гулял под окном до тех пор, пока Макс не позвонил ему на трубку и не сказал, что спускается.
* * *
— Ваши дети взрослеют. Дайте им больше свободы. Радиобраслеты «Сименс»! Свободные дети, счастливые родители!
В машине играло радио, в перерывах между песнями неся всякую чушь. Компаньоны ехали по Московскому проспекту в магазин за снаряжением в дорогу.
— Еще супов надо будет купить китайских, в пакетах, будем варить, и китайской лапши.
— Не люблю китайские пакеты, — пробормотал Макс, привалившись к окну.
— В них химикалии нажористее!
От этих слов Верещагина чуть не стошнило. Юра покосился на него и заржал.
— У меня есть коньяк во фляжке. Будешь «Хеннесси»?
Компаньон протянул плоскую флягу в коже, граммов на двести. Макс отвинтил крышечку, запахло хорошим коньяком.
— Давай, поправься.
Макс поправился. «Жить стало лучше, жить стало веселее, — отметил он. — Товарищ Сталин, который это сказал, небось в коньяках разбирался и умел похмеляться с утра».
— Как ты собираешься выйти на аукцион Сотби? — Макс живо интересовался движением в высших слоях общества и не хотел упустить возможности познакомиться с элитарными скупщиками незаконно добытого, коли такой случай представился.
— Зачем нам аукцион? — удивился Юра. — На Сотби я просто посмотрел уровень цен. Нам ориентироваться имеет смысл не на сумму продаж, а на стартовый прайс. Есть у меня знакомец в Москве, который работает в винном бутике. У него есть постоянные клиенты, любители хороших вин, серьезные люди с деньгами. Не какие-нибудь черти, которые покупают шампанское «Дом Периньон» в кабаке и держат весь вечер бутылку этикеткой к случайному зрителю, чтобы он заметил, какое такое не для всех они пьют. Не это убожество, а нормальные люди, которые ценят вино и готовы заплатить за винтаж. Они же, кстати, на Сотби первые покупатели. Так что мы без аукциона отлично обойдемся. Главное, через границу провезти.
— И с шоферами боками разойтись.
— Что да, то да. — Юра кивнул, помолчал, тряхнул головой. — Разойдемся!
Чем хорош Московский проспект, так это обилием магазинов. Там как в Греции — все есть. А чего нет, то можно купить на прилегающих к Московскому проспекту улицах. Умные купцы свозят товары со всего света: обувь китайскую, посуду немецкую, технику итальянскую, табаки кубинские и гондурасские, чаи грузинские, цейлонские и китайские опять же, вина испанские, французские и китайские (куда без них), электронику корейскую, тайваньскую и подмосковную — китайской сборки, телефоны мобильные из Арабских Эмиратов и Китайской Народной Республики. Знают купцы, что почем, и торг ведут с великой прибылью, а простой люд и рад: разметает всю байду, какую в рассрочку, а которую за наличные. Деньги для среднего класса как навоз — сегодня куча, завтра воз. Денег не жалеют, отдают охотно в обмен на материальные блага. Седьмой год третьего тысячелетия сулил радость потребительства даже неимущим. Банки с легкостью раздавали кредиты, позволяя любому желающему войти во вкус настоящего шопинга.
Компаньоны слегка замаялись скакать из магазина в магазин, однако приобрели все необходимое для вояжа. Юра предпочел купить все сразу, включая сотню полиэтиленовых пакетов, которые намечал первым делом надевать на бутылки, дабы сохранить драгоценный слой грязи как доказательство подлинности. Пыль веков поверх древних сосудов являла собой ценность едва ли не большую, чем содержимое.
— Чем больше козырей, тем легче выиграть, — изрек он, руля в транспортном потоке. — Флэш-рояль и шесть патронов в кольте гораздо лучше, чем просто флэш-рояль.
Машина свернула на Вознесенский проспект и устремилась в кассам Аэрофлота.
Билеты купили на послезавтра. По случаю внесезонья их было хоть отбавляй, бери в любом количестве на любой день. В холодное время года надменные петербуржцы презрели Крым, лицемерно предпочтя Черному морю Балтийское.
— А если сразу купить все билеты на обратный рейс? — предположил Макс первое, что пришло в голову. — Тогда можно с дальнобойщиками не договариваться.
— Не окупится, — мгновенно прикинул Юра общую стоимость билетов и возможную выручку от реализации вин. — Кроме того, в аэропорту обыщут с особым пристрастием. Увы, для возвращения на родину придется поступиться комфортом.
Макс готов был на такую жертву. Более того, он с восторгом предвкушал тяготы и лишения предстоящей авантюры. Пора было размять ноги и глотнуть свежего воздуха. Привыкшему рыскать бусым волком искателю приключений изрядно докучала оседлая жизнь, грозящая превратить его из хищника в травоядную скотину с пивным животом и ленивыми мыслями.
— Ерунда, обойдемся недельку без удобств. — Макс стрельнул глазами по терпилам возле касс на предмет легкой наживы, впрочем, стрельнул вскользь, больше для проформы. — Что нам неделя, какие наши годы! Хоть отдохнем чутка после питерской зимы.
— Поднимем деньжат, свози Майю в Египет, — посоветовал Юра. — Там сейчас не очень жарко, самый сезон для северных людей.
— В Египет? Клевая мысль! Посмотрим на мумию Клеопатры, поплюем с вершины пирамиды на сфинкса, прокатимся на лодке по Нилу. Я думаю, она будет только за.
* * *
— Милый, давай ты никуда не поедешь? У меня плохое предчувствие.
Весь вечер Майя клевала ему мозг и определенного результата добилась. Макс погрузился в мрачное оцепенение. Он поначалу спорил, но теперь больше отмалчивался, набираясь сил для редких контратак.
— Мы уже билеты взяли, — в который раз выдавил он, глядя в угол.
— Да черт с ними, с билетами. Ты пойми, у меня предчувствие, что, если ты уедешь, мы никогда больше не увидимся.