Она разложила эти первые семь карт в форме звезды Давида — два наложенных друг на друга треугольника с седьмой картой посредине. Она открывала карты валетом, сначала — ту, что лежала наверху, затем — внизу, и так на всех концах звезды, вплоть до очень важной седьмой посередине, особым образом влиявшей на общую картину легших парных карт.
Первый расклад оказался просто превосходным.
Первый аркан оказался солнцем, лежавшим валетом напротив королевы Анжелики.
Солнце омывает и озаряет тебя. Обещает процветание и славу, удачу во всех начинаниях, прибыль и успех. Этот знак сопутствовал тебе всегда. И не раз принимал облик мужчины.
Затем шли любовник и король, подтверждавшие, что любовь всегда переполняла ее и покровительствовала ей.
Любовь покровительствует тебе через очень могущественных людей… Их, как минимум, двое, но также и множество, много мужчин. Знак того, что любовь всегда была с тобой, а порой и спасала…
Затем луна и колесо.
— Материнство: обновление жизни. Новый ребенок. Ну, об этом-то нам известно! Зато могут вновь появиться братья и сестры…
Анжелика была очень удивлена проницательностью своей гадалки в белом капюшоне. Рут Саммер не могла знать, что в Нью-Йорке они встретили Молина, напавшего на след Жослина де Сансе, старшего брата. Престарелый Валлон де Статен, исландец, приютил его в Америке. Разумеется, встреча произошла не вчера, однако Молин продолжал поиски…
Наконец очередь дошла до последнего, седьмого аркана посередине: суд. Здесь эта карта означала для нее неожиданность.
Рут не могла с уверенностью сказать, ждет ли она ее в семейной жизни или в отношениях с другими людьми.
— Неожиданность, — сказала она, собирая вокруг седьмого аркана все другие карты, — соль твоей жизни.
Вторые семь карт, также разложенные в виде звезды, открывались парой, папы и висельника.
Ясновидящая посерьезнела и задумалась.
— Это благородный человек, — мягко, почти с нежностью проговорила она, несущий с собой эзотерическую истину, монах, так как висельник противостоит мудрецу, величайшему мудрецу.
Затем она раскрыла еще одну пару, смерть и отшельника, и пришла в сильное волнение. Она не решалась заговорить и, казалось, готова была отвергнуть показания карт. Наконец с грустью произнесла:
— Глубокое противоречие раздирает душу этого выдающегося человека.
Открыв Дьявола и смерть, она вздрогнула.
— Колдовские чары, сатанинские колдовские чары завладели им.
Поспешно, как бы ища Высшей защиты от неминуемой катастрофы, она перевернула последнюю серединную карту.
— Папесса! — воскликнула она. Рут замерла, положив палец на роковое изображение, — сидящую женщину с папской тиарой на голове.
— Эта женщина довела благородного человека до позора и гибели, — Добавила она. И, подняв глаза на Анжелику, монотонно произнесла:
— Они оба одержимы и жаждут твоей смерти.
Воцарилось молчание. Анжелика изо всех сил старалась скрыть свое волнение.
Папесса? Выдающийся человек?
Ведь речь могла идти об Амбруазине, дьяволице, и ее наставнике и сообщнике, иезуите Себастьяне д'Оржевале, имя которого старались не произносить во время сеанса.
Наивная колдунья-квакерша неминуемо упала бы в обморок от ужаса, если бы могла увидеть тех, кого ее слова извлекли из лимба не такого уж далекого прошлого, так как для нее, воспитанной в секте, вышедшей из Реформации, католический священник, иезуит, всегда был воплощением зла.
Но что касается злодейки, папессы, Анжелика все порывалась сказать, что она мертва и похоронена.
Он же, выдающийся человек, в настоящее время лишен могущества, ибо сгинул в ирокезских лесах.
Она услышала, как Номи прошептала:
— И он тоже в могиле…
— Не разговаривай, когда я раскладываю двойную печать Давида, — оборвала ее Рут.
И все же Анжелике показалось, что Номи читает ее беспокойные мысли Она понимала также, что эти слова Номи — не столько ответ ей, сколько сообщение: «и он тоже в могиле».
Третьи семь карт, третья звезда подводила итог предыдущим откровениям.
Иногда она резюмировала «тональность» всей жизни, во всяком случае, весьма значительного ее отрезка, а также на несколько лет вперед предвещала грядущее. Этот третий расклад обещал быть самым интересным, объясняли они ей, благодаря особым значениям оставшихся семи арканов: свободная воля, повозка, справедливость, сила, умеренность, звезды, мир В какой они предстают последовательности? Каковы будут их сочетания?
Один из этих символических арканов может случайно выпасть из комбинации при раскладе. Тогда он будет заменен на сумасшедшего, либертена, которого кусают за пятку, — наиболее загадочный из всех арканов, способный придать иное значение всей комбинации.
Итак, первая карта, открытая Рут, оказалась повозкой, которой противостоял странный сумасшедший, облаченный в небесно-голубые одежды, опоясанный золотой цепочкой, в голую пятку которого впился зубами черный пес. Номи сдавленно вскрикнула.
— Что это означает? — спросила Анжелика с бьющимся сердцем.
— Бегство! Замешательство, во всяком случае, незапланированное путешествие, вызванное укусом пса, которое может означать как происки непримиримого врага, так и Божью волю, властно направляющую вас по избранному пути.
— …По которому я, быть может, не хочу идти! — воскликнула Анжелика. Довольно, Рут, — решительно заявила она, — я ни о чем больше не хочу слышать, ни об этой повозке, ни о путешествии, ни о бегстве или замешательстве. Я хочу жить, хочу быть счастливой.
— Но ведь в целом расклад более чем оптимистичен. И это замечательно, заявила Рут, быстро переиначившая последнюю фразу своего пророчества.
— Нет, я ничего не хочу знать. Я хочу думать, хочу думать, что у меня больше нет врагов. Я всегда успею, если понадобится, оказать им отпор.
— Просто ты Стрелец, — подытожила она, словно это определение могло объяснить строптивость ее Героини.
Это последнее отвергало слишком определенный образ будущего, которое в действительности мало ее заботило и о котором она предпочла бы узнавать постепенно. Ибо Стрелец — нечто глубоко укорененное в настоящем и в то же время знак того, кто нацеливает в небеса нетерпеливую стрелу, исполненную живого воображения. Проекция же будущего, которое она не могла целиком охватить своим сознанием, деморализовала ее.
Сегодня ей хотелось верить в то, что она дожила наконец до дней прочного и основательного счастья в стенах Вапассу. Хватит с нее бегства и замешательств… Рут, видя волнение Анжелики, ласково накрыла ладонью ее запястье.
— Не печалься, сестра моя. Эти последние семь карт раскрывают перед нами лишь общий смысл твоей судьбы, в которой я не вижу таких уж неотвратимых невзгод. Совсем напротив, ты была и останешься победительницей. Смею тебя заверить.