– Логгер! Данные по количеству ветеранов войны!
Тот на мгновение мигнул экраном, а потом смоделированное изображение Майи ответило:
– Два миллиона подданных, повелитель.
– Сколько из них аристократов?
– Двенадцать тысяч человек. Остальные – низшие сословия.
– Отсеять настоящих ветеранов.
Изображение озадаченно открыло рот:
– Прошу конкретизировать задачу.
Медведев усмехнулся:
– Отсеять по награждению. Все самые невероятные подвиги, за которые вручены наиболее высокие награды – в отдельный список. Понятно?
– Да, повелитель. Начинаю работу…
Пока логгер проводил сортировку, Император подошёл к своему шкафчику, вытащил домашнюю одежду, переоделся. Затем сварил себе кофе, устроился поудобнее возле огромного панорамного окна, из которого хорошо была видна расстилающаяся внизу столица. Пискнул аппарат, закончив исполнение заказа, и Алексей занялся потреблением напитка, попутно изучая получаемые данные, время от времени выдаваемые мыслящей машиной небольшими порциями. Выходила интересная картина: те, кто действительно воевал, практически не имели ни медалей, ни орденов, ни прочих наград. Хотя в Империи это и практиковалось. А вот паразиты, что отсиживались в тылу, подобными знаками отличия были просто усыпаны. Причём за нечто вроде «метким плевком сбил четыре вражеских дредноута и, сев облегчиться, раздавил испражнениями организма шесть батальонов тяжёлой республиканской техники». Маразм? Но факт, как говорится, на морду. И вот подобные «герои» сейчас сидят на всех ключевых постах. Все – с длиннющими родословными, все – с оравой жадных родственников. И все, как один, богатеют не по дням, а по часам! Значит – воруют. Без всякого сомнения…
Отставил пустую чашку, с сожалением взглянул на оставшееся пирожное, вновь придвинул пачку пластиковых листов, быстро-быстро сделал пометки на полях лазерной самопиской, затем засунул стопку в приёмник машины.
– Логгер, найти тех, кто отмечен. Распечатать адреса, контакты.
– Слушаюсь, Повелитель.
Пока машина работала, Алексей смотрел на задумчивое лицо своей младшей сестры, парящее в воздухе. Да, сестры. И никак иначе. Сколько ей сейчас в реальности? Да почти двадцать один. И никого на свете. Кроме него. Да и то, они не кровные родственники. И почему ему вдруг захотелось, чтобы машина показывала именно её изображение? Ведь можно поставить абсолютно любую картинку. Может, оттого, что ему так легче воспринимать? Да и в огромной комнате становится как-то теплее и уютнее… Вспомнилось, сколько ругани было из-за этих покоев! Как ему не хотелось поселяться в этом зале сто на двести метров! Обычную бы стандартную комнатушку. Но нет, им, видите ли, не нравится. Не положено Императору! Урон статусу и положению! А как ему в этой пещере, где даже простые шаги отдаются эхом? А зимой всегда холодно. Не потому что низкая температура, а из-за подсознательного восприятия. О! Готово! Глаза смоделированной Майи вопросительно взглянули на Медведева, и Император торопливо произнёс:
– Все данные в мой личный Т-комм.
– Повинуюсь, повелитель!..
– Алло, Коля?
– Слушаю, начальник!
– Рад тебя слышать. Как твои дела?
Мыскин улыбнулся, словно собеседник мог его видеть:
– Неплохо.
– Отлично. Через два дня к нам приходит транспорт с пятью строительными комплексами и механозародышами. Я тебе сброшу карту в логгер, так что будет, чем заняться.
– Понял…
Настроение упало. Вроде только всё начало налаживаться, и опять в космос. Впрочем, он начальник…
– Чего надулся? Не переживай. У тебя ещё неделя, поскольку корыто старое и шлёпать ему долго. Тем более – автомат. Без экипажа. Короче, через семь дней вылетай. Успеешь?
– Должен.
– Тогда – вот ещё что: есть у тебя верный человек?
– Разумеется! Ну, правда, не человек, а сюзит. Но думаю, что смогу ему доверять.
– И кто он?
– Витор дель Тауру. Мой первый пилот.
– Не слышал раньше от тебя. Есть подмена?
– Его сестра.
– Мне нужно поговорить с ним.
– Парень отдыхает. Сейчас в Канаде. Вернётся – я позвоню. И это… у меня тут есть знакомые ребята, неплохо бы их пристроить куда?
На несколько секунд в трубке повисло молчание, затем Император вновь заговорил:
– Хорошо. Можешь взять их с собой. Но поселишь на запасном аэродроме. Пусть работают.
– Спасибо!
– И аккуратней там… До меня дошли слухи, что рамджи начинают проявлять излишнюю активность на Земле.
– Понял…
– Отбой.
Т-комм чуть слышно звякнул, отмечая окончание разговора. Николай положил трубку рядом с собой. Закинул руки за голову, задумался. Отпуск пролетел незаметно. Можно сказать – мгновенно, словно одно дыхание. Но что получается? Такой внезапный звонок, без всякого предупреждения…
Значит, у Алёшки проблемы. Но он парень жёсткий, выпутается. Хочет оставить Витора здесь, своим негласным представителем и резидентом. А Айе полетит в космос опять. Не будет ли проблем с ней? И Джой… Расстались день назад. А уже хочется её вновь увидеть. Эх… Девчонка-то хорошая, таких одна на миллион. Правда, в постель больше не ложилась, но даже просто разговаривать с ней, гулять по окрестностям, бродить по тихим улочкам Ванкувера было хорошо. Забыв обо всем на свете, держать её за руку, кататься на аттракционах в Луна-парке. Наслаждаться её смехом, мягким голосом, теплом её взгляда. Странно даже, почему ей доверили отрицательную роль? И вот пора расставаться. Как она это воспримет? Поматросил и бросил? А позвать с собой – девушка не из тех, кто будет сидеть в золотой клетке. У неё характер, настойчивость, упорство. За что и понравилась. Да и куда её звать? Кроме каюты на корабле у него дома нет…
Вот подруга Витора – да, мягкая, добрая, типично семейная мадам, как говорится. А Джой… Нет, это настоящий воин в юбке…
Потянулся за сигаретой, закурил, выпустил тонкую струйку дыма. Так что же делать?..
– Ваше величество? Где вы?
Внезапно в спину молодой девушки упёрлось что-то квадратное.
– Ч-что это?! – испуганно воскликнула она.
– Ствол бластера. Ты кто?
– Я? Я Леири дель Эссури, маркиза!
– Не поворачивайся, иначе выстрелю. Зачем ты здесь?
Та вздрогнула, когда оружие надавило чуть сильнее, но ответила:
– Я избрана Официальной Подругой Императора.
– Ты? Офой? Ха-ха-ха!
Бластер убрали, и когда девушка повернулась – перед ней стояла Майа дель Соу.
– Ты! Как ты смеешь! – прошипела маркиза, а баронесса прямо согнулась в хохоте. Наконец, кое-как выпрямилась, убрала оружие в кобуру.