— Командир! Можно подумать, что если я против, то ты изменишь свое решение, — усмехнулся капитан.
— Не изменю. Тут вам не демократия, товарищ офицер, — подмигнул ему майор. — Тут вам субординация.
— Ну, раз субординация, то я «за», — развел руками Борис.
— Ну и славно, братка. Тащи сюда этого амигоса. Будем инструктировать.
* * *
День, прошедший в томительном ожидании, клонился к закату. Солнце опустилось в желтоватую туманную дымку, идущую с моря, на котором стоял полный штиль, и окрашивало этот ядовитый туман в зловещий красно-оранжевый тон. Вокруг царила нездоровая тишина, не потворствующая умиротворению, а лишь усугубляющая ощущение тревоги и недоброго предчувствия.
Обойдя дозоры, Борис Колесников осторожно взобрался на холм и прислонил бинокль к панорамному стеклу дыхательной маски. Он почему-то почувствовал себя пограничником далекого сорок первого года. И представил себе, что это не закат вовсе и он всматривается в предрассветный туман реки Буг, за которой черные мрачные полчища безжалостного врага готовятся к стремительному рывку на его Родину.
Пленника они отвезли поближе к месту высадки пришельцев еще утром. А сейчас прошедший день доживал свой предпоследний час. Но никаких вестей от Рохеса не было. Возможно, его товарищи готовились к атаке на Красноторовскую колонию. К счастью, никаких важных сведений о ней Пауль передать врагу не мог. Лишь подтвердить то, что они и так уяснили после своей неудачной атаки: здесь живут хорошо подготовленные, решительные и вооруженные гвардейцы. И более никакой полезной, тактической информации. Готовили ли чужаки массированное нападение, или все еще думали о том, что возможен компромисс?
Минуты растянулись в вечность, и Борис в очередной раз раздраженно взглянул на циферблат командирских часов с символикой морской пехоты.
Сопровождавший его при обходе автоматчик легонько тронул старшего за локоть и указал вперед.
Метрах в ста, в тумане, наплывшем уже на сушу и дошедшем до колонии, медленно вычерчивался идущий с юго-запада одинокий силуэт. Облачен он был так же, как и все солдаты неприятеля. Комбинезон. Маска. Стальная каска М35 черного цвета. В руках древко с белым флагом. На поясе виднелся какой-то пистолет.
— Бери его на мушку, — проговорил Борис и осторожно, стараясь быть незаметным, спустился с холма. Зашел за свежевыложенный из наполненных песком мешков бруствер и три раза моргнул фонарем в сторону идущего. Пришелец на мгновение остановился, затем ускорил шаг и направился в сторону Колесникова.
Сигнал фонарем был не только для гонца от чилийцев. Он также послужил приказом к полной боевой готовности расположенным в секретах дозоров. Сейчас по меньшей мере двенадцать автоматных и один пулеметный ствол смотрели на пришельца. А снайпер и его напарник через оптику искали в окрестностях других неприятельских солдат.
Колесников не спеша выдвинулся навстречу. Нельзя показывать суеты и нетерпения. Враг должен знать, что они, русские, не ищут изо всех сил мира с этими пришельцами. А торопливость переговорщика может дать им повод думать иначе.
— Стоять! — громко, сквозь свою маску крикнул Борис, вытянув вперед руку.
— Я Пауль Рохес, — послышался уже знакомый голос из фильтров пришельца. — Борис, это вы? — спросил он, делая ударение на первом слоге имени капитана.
— Да, я. Что у тебя на поясе? Оружие? У нас, кажется, было четкое условие…
— Это? — чилиец положил облаченную в перчатку руку на рукоять пистолета, наверное даже не подозревая, что в этот миг с дюжину пуль могли ворваться в его голову, невзирая на стальной шлем. — Это сигнальный пистолет… Э-э… Ракетница.
— Зачем?
— Подать сигнал моей группе о вашей готовности к переговорам.
— К чему это? Где твоя группа? Мы же договорились, что они придут с тобой.
— Борис, я решений не принимаю. Я лишь передал ваши условия. Мое руководство вам не доверяет и не хочет входить на вашу территорию.
— Я что-то не понял, — Колесников уже приготовился нажать на кнопку фонаря и направить свет на голову Рохеса, тем самым приговорив его к расстрелу на месте.
— Мое руководство готово вести с вами переговоры о мире, однако оно не хочет спускаться в ваш бункер и предлагает встретиться на нейтральной территории. Я уполномочен сопроводить парламентера после подачи светового сигнала ракетницей.
— Что за нейтральная территория?
— В тысяче шагов позади меня находится наша бронемашина. Можем обсудить все в ней. Это предлагает мое руководство.
— Ваша бронемашина — это нейтральная территория? — усмехнулся Борис. — Вы, кажется, плохо поняли наши условия. Наш командир в вашу ловушку не пойдет.
— А наш не хочет идти в вашу, — развел руками Рохес. — Я объяснил им, что вы со мной обращались сносно и не являетесь варварами. Но они все равно…
— Сносно? — разозлился Колесников. — Было бы сносно, если б ты на костылях к своим вернулся! А мы с тобой, как с дитем малым нянчились!
— Так вы отказываетесь от переговоров? — в голосе Пауля тоже слышалось раздражение, которое не могла скрыть даже маска.
— Стой здесь и жди. Я доложу командиру. Повернись лицом на закат и не оборачивайся. Если будешь смотреть, в какую сторону я иду, мои часовые тебе башку прострелят.
— Я понял, — махнул рукой Рохес и, развернувшись, уставился на меркнущий закат.
* * *
— Ну, капитан, ты зря нервничаешь. Я примерно такой расклад с их стороны и предполагал, — произнес Стечкин, встретивший Колесникова у дегазационной.
— Мне все равно это не нравится, — нахмурился Борис.
— Ну, это все издержки дипломатии.
— Так что мне ему передать?
— Скажи, что мы встретимся с их бронемашиной. Ахмет сейчас заведет нашу, и поеду вместе с Рохесом этим на броне.
— А если они попутают и из фауста шарахнут?
— А белый флаг на что?
— Белый флаг на морпеховском бронетранспортере, — неодобрительно покачал головой Борис.
Стечкин усмехнулся:
— Да успокойся, ура-патриот. На броне будет сидеть Рохес и держать этот флаг. Так что наша честь не измарается.
— Я с тобой, командир, — решительно произнес Колесников.
— Не возражаю.
— Никита! — крикнул Колесников в дежурку. — Альф!
— Я! — отозвался оттуда гвардеец.
— Быстро сообрази мне «пояс шахида»! Пластида побольше, шарики, гранату и от чеки тросик, чтоб через рукав к запястью!
— Пять минут, товарищ капитан! Щас сделаю!
— Это еще зачем? — поморщился майор.
— Ну как. Ежели лажа какая, то и их, и себя и, уж прости командир, тебя до кучи, — развел руками Борис.