Первым делом я залез под душ. Пока мылся, Эл, ни слова не говоря, куда-то исчез. Чистый и освеженный, я только успел устроиться в плетеном кресле в тени веранды, как неожиданно из гостиной раздался призывный крик взрывника. Вихрем влетел в зал и замер. Эл вместе с Максом в четыре руки выгружали из больших плотных пакетов строжайше запрещенный для употребления на территории базы… алкоголь. Бегло пробежал взглядом по этикеткам. В основном виски, в меньшем количестве – джин и вино.
– Приступим, господа. – Макс, отбросив пустой пакет, сделал приглашающий жест в сторону стола.
Командира мы сегодня не ждали. После того как мы появились с королем Зоны в лагере, Жано стал нарасхват. Помимо стандартной комиссии, в лагерь прибыли официальные представители Главного разведывательного управления и прочих других служб, о которых я никогда не слышал. И это было еще не все. Как сообщил Макс, в ближайшее время должна прибыть объединенная государственная комиссия. Эл еще добавил к сказанному, что занятия на сегодня и завтра отменены, а освободившихся наемников поставили под ружье, усилив ими не только внутренние, но и внешние посты. По всему было видно, что дело короля Зоны пойдет «процессом века».
Пока в административном здании лагеря шли допросы и собирались совещания, мы втроем хорошо и со вкусом отдыхали. Командир появился только глубоким вечером на вторые сутки. Злой и вымотанный до предела, первые пять минут он только жадно пил холодное пиво и ругался последними словами. Даже я, не знакомый с подготовкой отчетов и связанными с ними процедурами, понял, что спецслужбы и комиссии достали командира окончательно. Выпустив пар, Жано начал было рассказывать, как раскручивается дело короля Зоны, но, увидев, что мы не этого от него ждем, с ходу назвал утвержденные суммы премий за Веракруса и Хесуса. После чего наступило глубокое молчание. Премия в девяносто тысяч кредитов на нос заслуживала минуты молчания. Но только минуты. Начал Эл – опрокинув свой стул, он исполнил дикую чечетку под наши не менее дикие вопли. Когда восторженные вопли сменились перезвоном стаканов, командир, поскучнев, встал, буркнул, что ему противно смотреть, как одни пьют, а у других работы по самые уши, и исчез в темноте. Почти сразу за ним ушел Макс, и веселье как-то само сошло на нет. Мы с Элом еще немного посидели, сделали по глотку на дорожку и разошлись по спальням.
На следующий день я проснулся поздно. Спал бы еще, но командир, растолкав меня и Эла, сообщил, что у нас есть неделя отпуска, а затем он ждет нас в лагере. После чего, пожелав хорошего отдыха, ушел. Пока я собирался и приводил себя в порядок, исчез взрывник.
Свой отпуск я распланировал еще в первый день прибытия на базу. Два дня собирался провести у родителей, затем поехать к Шер, предварительно решив в Джорджтауне вопрос с деньгами. Я хотел переложить их со своего армейского счета в какой-нибудь крупный банк, имеющий сеть филиалов в других городах. Вклад «на предъявителя».
По дороге домой, от нечего делать, придумывал версию своей жизни в изгнании. Пропал без вести – такое подходило для всех, и для родителей, и для Шер, с которой надеялся встретиться потом. Можно было объяснить ей, что попал в плен, потом бежал. Боясь, что обвинят в дезертирстве, стал скрываться под чужой фамилией. Как ни наивно это звучало, а все-таки давало надежду на нашу встречу с Шер в будущем.
Приехав в родной городок, я окунулся в спокойную, несуетливую, устоявшуюся атмосферу. Двое суток за долгими разговорами и маминой выпечкой пролетели незаметно. Утром третьего дня, распрощавшись с родителями, уехал. По дороге созвонился с Шер. Договорились о встрече вечером, после работы, у штаба. Около двух въехал в город. Поиск нужного банка, перевод денег – все это прошло быстро и просто. «Народный банк». Уже собрался уходить, как неожиданно вспомнил, что именно в этом банке журналисты открыли для «народного героя» счет. Подумав, что будет о чем рассказать командиру и Максу, я протянул документ в окошко оператора и попросил распечатку. Когда я увидел цифры, мне стало не до смеха. На счете лежало около двадцати тысяч кредитов. Выйдя из банка, почувствовал себя в некотором роде счастливым. Ведь деньги были тем фундаментом, на котором я собирался строить новую жизнь.
Сначала мы просто сидели некоторое время, смотря друг на друга. Под ее мягким, любящим взглядом уходила, растворяясь в сумерках, душевная тоска, отступала тревога.
– Что с тобой?
– Я люблю тебя.
Она встала и подошла к кушетке, на которой я лежал. Я знал, что занял ее любимое место, но все равно не встал. Ее лицо было мягким и спокойным.
– У тебя тяжело на душе?
– Уже нет.
Она посмотрела в окно.
– Темнеет.
И начала раздеваться. Потом села на кушетку и наклонилась надо мной.
– Откинь все плохое, Дэв. Я с тобой, – проговорила она, наклоняясь, и поцеловала меня в губы.
«Господи, до чего же я ее люблю».
Она поцеловала меня еще раз и прижалась к моей груди щекой. Я ощущал ее тепло, руки, бедра. На эту ночь она стала моим миром, средоточием моей вселенной. Я так и не смог заснуть в эту ночь. Долго лежал бездумно, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Если раньше у меня были сомнения: может, все-таки намекнуть, то теперь они исчезли. Нет, не буду внушать ей ложных надежд. Я отправляюсь в рейд, где меня могут убить по-настоящему, поэтому пусть все идет своим чередом. Суждено встретиться – встретимся. Четыре дня пролетели, как один час. Расстались мы просто, не говоря лишних слов.
Первую часть пути, добираясь до базы «псов», я все думал, как сделать, чтобы наши с Шер дороги снова пересеклись.
«Это для обычных людей не проблема, но только не для меня, супермена», – с горечью подумал я и перестал размышлять на эту тему, постарался выбросить эти мысли из головы. Но они почему-то не желали покидать мою голову. Чтобы как-то уйти от них, задумал побеседовать с данайцем, хотя для себя уже решил, что говорить мне с ним по большому счету не о чем. Да, он был представителем чужой расы, но он был бойцом, а не мыслителем, а я, несмотря на превратности судьбы, предпочитал думать, что отношусь к последним. Нет, меня многое интересовало из того, что он мог мне рассказать, но это было чисто человеческое любопытство.
«Привет, Коган. Ты назвал себя „Странником“ во время нашего последнего разговора. Что это слово означает?»
«Неизвестная нашим цивилизациям раса проводит уникальный по своим масштабам эксперимент. Они перебрасывают матрицы сознания одних существ в разум иных рас. Энергополя – ловушки, в которых матрицы путешествуют сквозь пространство, их изучают не одно столетия, но они до сих пор так и не разгаданы. Теперь ты понял, откуда у них появилось это название?»
Эксперимент… В пределах галактики. Я ставил в своей жизни сотни экспериментов, но подобный размах не хотел укладываться в сознание.
«И что, никто даже не догадывается, кто они есть на самом деле?»
«Никто. Но есть многочисленные доказательства существования расы, ушедшей по развитию и знаниям так далеко вперед, что, по предположению ряда ученых, они способны создать новую галактику».