Так вот, бриз-капитан Гагью-Мон вообще-то пока еще командовал своим «Кусакой», и даже совершал некие действия, на какой-нибудь дилетантский взгляд могущие поставить барьер для всяческих казусов судьбы. Однако чего стоили те действия сравнительно с так недавно совершенным? Вот сейчас все еще подчиненный Гагью-Мону «Кусака» крутился вокруг немногих барахтающихся и очень многих уже совершенно не барахтающихся фигурок в воде. Но ведь вовсе недавно он мог вообще исключить из настоящего подобный процесс. Хотя… Ну да, кто-то бы все едино барахтался, но все это наверняка в гораздо меньшем количестве.
Итак, бедствие терпел флагман брашской эскадры, девятибашенный линкор «Адмиралиссимус Сигуздо-Рохе-Саф». Ну а всякая корабельная мелочь, несравнимая с ним по водоизмещению и потенциальной угрозе для эйрарбакского ФЗМ, шныряла поблизости, поливая бока линкора из брандспойтов и вылавливая незадачливых, оказавшихся в воде еще до объявления официальной команды «Спасайся кто может!», членов экипажа.
И все это происходило потому, что капитан «Ящерицы-кусаки» Гагью-Мон не выполнил свой долг до конца, точнее в отведенные в его распоряжение секунды, он почему-то предпочел один долг другому. То есть, когда находящийся выше форштевня впередсмотрящий, в душераздирающей интонации, доложил о наличии прямехонько перед прущим в ночь носом эсминца чего-то похожего на плавучую мину, бриз-капитан принял мгновенное решение отвернуть в сторону. Эсминец среднего класса, как и всякое уважающее себя военное судно, имел внутри ядерный реактор. Мощь в сорок пять мегаватт – это достаточно серьезно: не только нос, но и весь корпус «Ящерицы-кусаки» умудрился сделать пируэт уклонения. Однако на беду, там, позади двигалось нечто куда более мощное. О да, линкор «Адмиралиссимус Сигуздо-Рохе-Саф» владел сразу четырьмя реакторами, причем каждый переплевывал котел «Кусаки» втрое, и все-таки соотношение «масса-скорость-работа к отпущенному времени» оказалось не в пользу «Адмиралиссимуса» – мина рванула почти строго посредине корпуса.
Что толку было теперь судить да рядить по каким-таким причинам армадовские сонары не обнаружили эту простейшую по типу мину загодя? Есть ли смысл в предположении, будто такое произошло потому, что мина оказалась спеленута тормозным парашютом? И конечно с акустиков спрос особый – им ведь тоже не отвертеться, ибо «друзья Честного Меча» очень не любят когда им вешают на уши инженерно-образную лапшу. Понятно, спасенье «любителей гидрофонного плеска морей» в массовости, как у каких-нибудь птичек, ибо кто теперь разберет какой конкретно акустик-сонарщик, и даже с какого точно корабля виновен больш-меньш? Да и с которой из групп кораблей охранения? С легких эсминцев первой линии, или все ж-таки тяжелых второй?
А вот с командиром «Ящерицы-кусаки» – здесь все любо дорого поглядеть, пальчики оближешь, какое простое красивое дело. «Морской боевой устав», статья 108, пункт 9, подпункт 3: «Корабль непосредственного охранения флагмана обязан прикрывать его любой ценой, вплоть до собственной гибели, когда иного метода защиты не остается. Ответственность несет командир корабля охранения». В данном случае…
В общем понятно, почему никто не жаждет оказаться в шкуре бриз-капитана Гагью-Мона. Он может сколько угодно тушить пожар на «Адмиралиссимусе» и собирать сетями его мокрый экипаж, но, по мнению «Боевого устава» и «друзей Честного Меча» там, в уже слабо штормящей солености, должны плескаться морячки совершенно другого корабля.
Вполне возможно, для некоторых было бы лучше, если бы у «Ящерицы-кусаки» немножечко, ну хотя бы самую малость, барахлил силовой реактор. Сорок пять мегаватт – это все-таки очень много.
И пока стальная нить терпения провисает, можно чуть отодвинуть ее в сторону, сделать пробежку через отсеки, поближе к, не столь гигантской как ранее думалось, математической машине. Как тут логарифмики с интегральчиками?
– Ну, Понч, как тут наши…
– У меня тут мысль возникла, капитан Стат. Правда, вы, наверное, возмутитесь.
– Давай, выкладывай быстрее. А то, понимаешь, я и так тут в нарушение инструкции. На ГБП ни меня, ни линейного помощника.
– Я думаю… Да в принципе, и так понятно. Эти сбои в работе во всех акустических диапазонах не просто так…
– Понятно и ежу-пустыннику живущему по соседству с капами. Если б не это, то кто мешал бы нам применить активную локацию? Что дальше-то?
– Ну, вот я и предлагаю эту самую активную локацию применить.
– Слушай, господин математик, мы во внутренних водах брашей. В отсутствии личностных перспектив, ты решил покончить самоубийством? Причем, дабы было не скучно, то скопом. Я тебе…
– Капитан Косакри, не засоряйте эфир.
– Мы не в эфире, Эуд.
– Все равно. Дайте договорить, Стат Косакри. Что если использовать совсем неожиданный диапазон?
– Это что же…
– Вот именно то, о чем вы подумали, шторм-капитан, «опресняющий луч».
– Да, но ведь как раз он нас все время до того и выдавал.
– Это не доказано, капитан Стат. Может, все ж-таки, совпадения имели место.
– Да уж, совпадения!
– Ладно, я предложил, а вы уж думайте.
– Если мы такое сделаем, браши нас точно идентифицируют. В смысле, определят, что это опять то самое, за чем они гонялись в более удаленных акваториях. И вообще, зачем тогда мы готовим «Жулю» на выезд?
– Нет, пусть «Жуля» подкрадется, послушает. Лишним не будет.
– Уж спасибо, Эуд, получили от вас добро!
– Да, не нервничайте вы так, шторм-капитан, все в норме. На поверхности километров на двадцать в округе чистота и порядок. Вот смотрите, я тут даже за этим рыбаком пронаблюдал. Он кстати, здесь не один, имеются еще несколько. Так вот, я даже отметил момент, когда он втаскивал что-то на борт своей посудины. Странная какая-то рыба. Я целую минуту потратил, регулируя предел для засечки ее метаний. Чудо, конечно, лучший друг юного монаха, но вовек душе не вознестись к Страннице, эта рыбина – довольно увесистая, кстати, – даже плавником не дернула. Травят они ее чем-то что ли?
– Может, глушат?
– Да нет, шторм-капитан, динамитные шашки наш Одек и без меня бы засек.
– Само собой. Ладно, что это мы о какой-то рыбе? Ты мне вот что скажи. Разве твое «ПЭ-излучение» можно использовать и на прием тоже?
– К сожалению, только опосредовано – у меня нет соответствующего приемного оборудования. То есть, излучение будет использовано по своему непосредственному назначению и…
– А зачем нам опреснять этот залив, Понч?
– Вдруг, я подчеркиваю, вдруг, это как-то помешает действующей в воде акустической помехе.
– А только для этого? Разве такое когда-нибудь делали?
– Нет, не делали. Но и помех такого рода нам покуда не попадалось.
– То есть, метод совершенно не отработан? Тогда уж держи его, покуда, при себе. Если и захотим экспериментировать, то давай где-нибудь в океане-море – подальше. Все, Понч! Я побрел на ГБП. Чувствуешь, как всплываем? Даже корпус не трещит! Классная у нас все же лодка, правда?