– Ладно, Иосиф Самуилович, – перебил Зельдович. – Если еще конкретнее, то меня – и не только меня, разумеется, – интересует, какого происхождения эта Аномалия. Вы специалист по очень общим проблемам. Может ли Аномалия иметь отношение к разуму? То есть быть искусственным объектом?
– Как я уже сказал, сейчас, Яков Борисович, можно предполагать что душе угодно.
– Есть ли какие-то критерии, которые позволят надежно отличить искусственный объект от естественного?
– Даже если отбросить сомнения и предположить, что этот объект кем-то задуман и создан, таких критериев нет. В ближайшем окружении Солнца не обнаружено никаких намеков на технологические цивилизации. Вообще-то пока они не найдены и на больших расстояниях. Откуда здесь, ну в смысле на Луне, может появиться продукт чьей-то, превосходящей нашу технологии?
– Мне-то откуда знать, Иосиф Самуилович? – удивился академик Зельдович.
– Взяться ему неоткуда, – попытался подвести итог член-корреспондент.
– При чем здесь «неоткуда»? Он уже есть. Может, это что-то сходное с нашими спутниками. Летел куда-то по своим делам и даже не собирался посещать эту окраину галактики. Отклонился от маршрута, попал на нашу Луну.
– Чистая фантастика, – невидимо для слушателей поморщился Шкловский. – Ну пусть так. Пойдем по этому пути. Пусть это случилось миллионы лет назад. Корабль разбился, может, он-то и вырыл кратер Лемонье. Продолжать в этом же духе, Яков Борисович?
– Да, почему бы нет. Смелее, Иосиф Самуилович.
– Хорошо, корабль взорвался. Однако энергетический источник уцелел. Его остатки сохранились до нашего времени. И, как я понимаю, вопрос стоит так: можем ли мы надежно отличить этот сохраненный фрагмент от природной субстанции?
– Верно. И?..
– Думаю, не сможем. Мы ведь не способны даже представить, каких вершин способна достичь развивающаяся технологическая цивилизация за тысячу лет. Тем более за несколько тысяч, и уж тем паче за миллионы.
– Почему не миллиарды?
– Еще лучше, Яков Борисович, – хмыкнул Шкловский. – Ну пусть все так. Тем более. Цивилизация, так далеко обогнавшая нас, по самым скромным критериям, способна на очень многое. Но если не брать на себя такое предположение, как достижение ими уровня, при котором они способны менять законы природы, то тогда они должны им следовать. Так вот, какую-нибудь пирамиду Хеопса можно отличить от природного образования по внешнему виду. Однако если уйти в структуру, то…
– Что?
– Атомы и электроны пирамиды ничем не отличаются от природных, правильно? Хотя сейчас припомнилось… Как-то у Лема, в совершенно детской книжечке «Кибериада», я читал, что один робот-изобретатель ставил клеймо на каждом атоме, так что…
– Когда эта штуковина попадет к нам в руки – проверим, – почти серьезно предложил Зельдович.
– И, кстати, о пирамидах, – добавил член-корреспондент. – Конечно, мы считаем их искусственными объектами. Но вот что бы случилось, если бы они равномерно покрывали целый материк?
– Это вы к чему, Иосиф Самуилович?
– К тому, что искусственная звезда, думаю, будет не сильно отличаться от естественной. Если только тот, кто ее делал, не оставил об этом какую-нибудь метку. К примеру, добавил в нее искусственный элемент – допустим, технеций. Либо сделал еще что-нибудь в этом роде.
– Ну, слава богу, в нашем случае Аномалия единственная.
– Черные дыры, возможно, тоже редки. Но мы не сможем отличить искусственную – если, конечно, принципиально их можно создавать – от обыкновенной.
– Значит, Иосиф Самуилович, вы уверены, что касательно Аномалии мы не сможем понять о ее происхождении ничего?
– Да, Яков Борисович, я в этом уверен. Исключение – если на ней оставлены специальные метки, нечто в виде послания. Но данное предположение сильно попахивает развлекательной литературой, о которой мы тут упоминали. Вы случайно, будучи в загранкомандировках, не смотрели новый нашумевший фильм «Космическая одиссея 2001 года»?
– Нет, я несколько лет «невыездной» – занят всякой технической всячиной. Но я о нем читал. Так что ведаю, о чем речь.
– Ну, тогда в завершение. Для нас – людей – не имеет никакого значения природа происхождения Аномалии. Естественно, если не брать во внимание чисто мировоззренческие вопросы. Произошла она из акта «творения» или как-то иначе, для нашей науки это все едино будет великолепный подарок. Мы сможем понять что-то новое об окружающем мире. Это для меня, пожалуй, самое главное.
– Руководство в первую очередь интересует практическое применение.
– Любое новое знание со временем начинает использоваться в практике. Пусть даже косвенным образом. Так что с этой точки зрения наши верхи правы.
– Кроме того, дабы получить ее в руки, нам вообще желательно убедить их в этом, так?
– Тут мы себя выдали, Яков Борисович. Ведь наш разговор записывается. Следовательно, высказанное предположение будет направлено против посылки экспедиции.
– Тем не менее как ученые и к тому же как коммунисты мы должны действовать по возможности честно.
И Владислав Николаевич Волков вместе с Юрием Алексеевичем Гагариным полностью соглашались с академиком. А еще они были благодарны своей великой стране за то, что она доверила им такие секреты и, более того, послала именно их двоих в этот апофеоз тайны.
«Аполлон-13» не являлся боевой машиной. Он был устройством для достижения Луны, а не механизмом для ведения космических войн. Поэтому у него не имелось бортовых локаторов, постоянно обозревающих окружающий космос. Так же точно ему нечем было фиксировать облучающие импульсы локатора наведения «Салюта». В корабле имелись иллюминаторы и перископное устройство. Однако астронавтам покуда было не до любования окружающей пустопорожностью пространства, так что в нужную секунду никто не смотрел вовне, а уж тем более в требуемом ракурсе. Ракета, летящая из двухсоткилометровой дали, не предназначалась для прямого попадания – времена стратегического высокоточного оружия еще не пришли. Она обязывалась сработать по сигналу посылаемого ею запроса. Как только отраженный от цели импульс укладывался по времени в заданный отрезок, боевая часть взрывалась.
Вследствие вышеозначенных причин взрыв ракеты в шестидесяти метрах от корабля никто из экипажа не наблюдал. Кроме того, поскольку межпланетная среда ничем не заполнена, то взрыв не породил привычного для землянина звука. Выброшен-ные порохом поражающие элементы разлетелись по округе в идеальной бесшумности. Надо сказать, что зона поражения осколками в космосе теоретически не имеет предела. Ведь всяческие встречные или поперечные объекты перемещаются там с бешеными скоростями. Кроме того, там нет воздуха или другой среды, способной погасить инерцию.
Можно констатировать, что из-за абсолютно случайных флюктуаций полета ракеты «Аполлон-13» расположился по отношению к разлетающейся шрапнели удачно. Взрыв произошел со стороны служебного модуля, и четыре штыревых поражающих элемента воткнулись в него со скоростью тысячи метров в секунду. Вообще-то штырей было около сотни. Куда унеслись остальные – неизвестно, но однозначно ясно, что они так и остались спутниками Солнца, только много-много меньшими, чем Земля или Юпитер. Также трудно сказать, что произошло, если бы взрыв случился с другой стороны корабля и под обстрел попала лунная посадочная кабина, а главное, командный модуль, в котором размещались астронавты. Наверное, им повезло.