Полицейские аж подпрыгнули от неожиданности. Но сказать ничего не успели. Тело поднялось. Опухшие маленькие глазки лениво оглядели патрульных:
— Че надо?
— Не понял… — угрожающе сказал рядовой полиции, на всякий случай расстегнув кобуру. — Ваши документы!
Толстый и краснолицый вздохнул и, покопавшись в шортах, одновременно служивших ему подушкой, достал удостоверение.
Лица патрульных немедленно вытянулись:
— Извините, товарищ майор…
— Идите куда шли, — миролюбиво ответил Лисицын. — То есть в анус. Там мило. Я проверял.
И снова плюхнулся на песок.
Полицаи куда-то телепортировались.
— Гроза будет, — меланхолично сказал Мутабор.
— Будет, — согласился Прохоров. — Тучи ходят. Искупнемся?
— Да легко! — согласился Мутабор.
А Лисицын перевернулся на толстое пузо. Спину тоже надо погреть.
Парни брызгались в набегающих волнах, новоиспеченный майор грел поясницу, тонконогая девчонка, держа руку на животе, глядела за горизонт.
— Вернутся они, Рим, вот увидишь.
— Я знаю, — откликнулось эхо.
— Они уже вернулись, — сдунул песок с носа Лисицын. — Только мы об этом никогда не узнаем.
— Я знаю, — громыхнул гром.
— Понимаешь, пока тут мир — они живы. Они же наши ангелы-хранители.
— Я знаю, — розовый горизонт перечеркнули тонкие синие линии.
Два мужика хохотали в такт надвигающемуся грому и плескались пеной.
— Только мы об этом никогда не узнаем, — буркнул майор, отвернувшись.
— Я знаю, Лис, я знаю, — пронесся легкий ветерок.
Мужики же вышли тем временем из моря.
— Блин, холодает, — дернул изорванной щекой Митёк. — Может, в гостиницу?
— Пожалуй, — согласился Прохоров. — Пора домой.
Потом он положил руку на живот жены:
— Как Влад?
— Хорошо, — улыбнулась она.
Улыбнулась первый раз за вечер…