— Что у тебя, Ник? У меня срочное совещание.
Я сделал глубокий вдох.
— Я хотел бы, чтобы вы отозвали сделку.
— Почему? — Вопрос прозвучал мгновенно и хлестко, как удар кнута.
— Сотрудницу Dekker в прошлом месяце похитили. В Бразилии. Похитители заявили, что убьют ее, если мы не отменим операцию.
— Что за бред? Это что, всерьез?
— Да. Всерьез.
— Но я уже не могу ничего отменить. Да и вообще, с какой стати мне это делать? Я не несу ответственности за сотрудников Dekker. Если им взбрело в голову убивать своих людей, я не могу им помешать. Это все вообще какая-то собачья чушь.
— Эта женщина очень много значит для меня, Сидни.
На другом конце провода воцарилось молчание. На какое-то мгновение в моем сердце шевельнулась надежда.
Увы.
— Извини, Ник. Ты хороший парень, я действительно благодарен тебе за то, что ты предложил нам эту сделку — классную сделку. Но это бизнес. Это может стать самой серьезной операцией за всю мою карьеру. Я не могу ее остановить. Отступись. Сошлись на меня, скажи, что отказал.
— Но она погибнет!
— Слишком поздно. Мне очень жаль. Пока, Ник.
В трубке раздались гудки.
Господи! Узнать, что она жива — только для того, чтобы понять, что я не могу ее спасти. О чем она сейчас думает, на что надеется? Знает ли, что ей грозит? Грозит смерть из-за того, что я думал только о том, как бы поквитаться с ее начальством?
Я обхватил голову руками, осознавая собственное бессилие и никчемность.
А если все-таки пойти в полицию? Они могут арестовать Эдуарду — чем больше я думал об этом, тем больше утверждался в мысли, что именно он заказал это похищение. Но хотя для меня его вина была очевидной, доказательств все-таки не было. Кроме того, британской полиции пришлось бы сотрудничать со своими коллегами в Рио. К тому же, преступление было совершено в Бразилии в отношении бразильской гражданки. У нашей полиции оказались бы связаны руки.
Я клял себя на чем свет стоит. Месть, поначалу казавшаяся такой сладкой, сейчас отдавала тленом.
Шталя я, честно говоря, не винил. Смешно ожидать, что такая акула, как он, растрогается и поведет себя, как человек.
Я набрал номер Луиса. Потребовалось несколько попыток, чтобы пробиться сквозь перегруженную линию на Рио, но в конце концов в трубке раздался гудок вызова. Луис ответил мгновенно.
— Ник?
Казалось, он перестал дышать.
— Шталь отказался.
— Нет! — Голос несчастного отца сорвался. Потом — долгая пауза, в течение которой он пытался взять себя в руки.
— Неужели ты не мог его убедить? Неужели у него нет сердца? Может быть, мне поговорить с ним?
— Это ничего не даст. Он не изменит своего решения.
— Я позвоню ему. Я все ему объясню.
Мне оставалось только смириться с тем, что он действительно будет пытаться это сделать. Смириться, зная, что у нас нет ни малейшего шанса на успех.
В эту ночь я практически не спал. Около двух я встал с постели и пошел к телефону. Разумеется, у Луиса ничего не вышло. Нашей последней надеждой было убедить похитителей в бессмысленности убийства: для них разумным было бы принять выкуп. Впрочем, я очень сомневался. Что значат для Эдуарду эти деньги? К тому же, он ненавидел меня. Как, пожалуй, ненавидел и Изабель.
Четверг тянулся невыносимо долго. Я чувствовал себя, как в тюремной камере. Выходил только умыться или перекусить. Я избегал встречаться с Джейми и Кейт, проглатывал еду на ходу и снова нырял за дверь комнаты.
Я знал одно: пока она жива — есть надежда. Есть же хоть какой-то шанс, что бандиты ее пощадят. Что они все-таки согласятся взять за нее выкуп.
Минуты таяли одна за другой. Сумеет ли Луис договориться с Зико? Но Зико марионетка. Главный кукловод…
Стоп! Вот оно! С Россом-младшим говорить я не мог, но вдруг удастся достучаться до Росса-старшего!
Я ринулся вниз, схватил трубку и набрал его номер.
— Росс у телефона.
Было странно снова слышать этот голос. Ровный, невозмутимый.
— Это Ник Эллиот.
Молчание. И — после паузы:
— Да, Ник. Чем могу быть полезен? — Холодно, но без агрессии, и на том спасибо.
— Мне нужно поговорить.
— Я слушаю.
— Нет, не по телефону. Встретимся на скамейке рядом с Corney & Barrow.
Я посмотрел на часы. Без четверти два.
— В три часа.
Пауза.
— О'кей, — в трубке раздался щелчок отбоя.
Я попросил Кейт подбросить меня до станции. Всю дорогу мы ехали в молчании. Она ни о чем не спрашивала, а я не собирался пока ничего говорить. Пригородный поезд, короткая поездка на такси. Я опоздал на десять минут. Рикарду, как и договорились, ждал на скамейке.
Я сел рядом. День был теплым. Рикарду пришел без пиджака, рукава рубашки были закатаны почти до локтей. Он задумчиво смотрел на ржавеющий старый буксир, навечно пришвартованный к докам. Из открытых дверей бара долетали взрывы смеха. Любители пропустить рюмочку во время ленча уже были на своих местах. Над нами горделиво возвышался небоскреб, его бесчисленные стеклянные глаза отражали послеполуденные лучи солнца.
— Что тебе нужно? Я очень занят, — не меняя позы, сообщил Рикарду.
— Изабель жива.
Я не сводил с него глаз. Мне показалось, какая-то черточка дрогнула на его лице, чуточку расширились зрачки, он застыл, но все эти перемены длились мгновение, не дольше.
— Ты знал об этом?
— Нет. Не знал. Но я рад это слышать.
— Ты знаешь, что Шталь ведет переговоры с лордом Кертоном о поглощении Dekker.
Росс промолчал.
— Луис получил известие от похитителей. Если Bloomfield Weiss до завтра не откажется от своих планов, ее убьют.
Снова молчание. Но я не сдавался.
— Я хочу чтобы вы оба, ты и твой брат, знали, что я уже говорил со Шталем и просил его отказаться. Он не стал меня даже слушать. — Я чувствовал, как во мне поднимается волна отчаяния. — Рикарду, я не могу остановить его! Ты должен мне поверить!
Теперь он повернулся ко мне. Его холодные голубые глаза оценивающе осмотрели меня с головы до ног.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Потому что похищение было организовано вами! — выпалил я. — Если даже и не тобой, то уж Эдуарду во всяком случае, а это одно и то же. Я не хочу, чтобы ее убили!
Я уже не просто просил, я умолял. Но ничего другого мне не оставалось.