Кальдер улыбнулся отцу. За долгое время он снова впервые гордился им.
– Ты пойдешь туда еще раз?
– Да. Через три недели. И еще. Я очень благодарен тебе за помощь. Очард-Хаус снят с продажи.
Энн неожиданно протянула руку и сжала пальцы отца. Не привыкший к подобному проявлению чувств, доктор был готов, как показалось Кальдеру, освободиться от захвата. Но затем, видимо, решив оставить все как есть, улыбнулся дочери.
– О Боже! – взглянув на часы, воскликнул Алекс. – Простите, но я должен бежать. Я договорился о встрече с подругой Джен. Надолго я не задержусь, но вы меня все равно не ждите.
– Но нам же так и не удалось как следует поговорить, – запротестовал доктор.
– Увы! – Кальдер в первый раз испытал по этому поводу искреннее разочарование.
Они вышли на воздух. Вечер был ясным, и в небе, несмотря на оранжевое свечение Лондона, виднелись звезды.
– Спасибо за поддержку, отец, – сказал Кальдер.
– Энн в последнее время чрезмерно волнуется, особенно за тебя. Впрочем, за тебя она всегда беспокоилась. – Некоторое время они стояли, храня дружелюбное молчание. – Алекс… – первым нарушил тишину отец.
– Да?
– Спасибо за то, что выплатил мои долги.
– Это пустяки.
– Нет, это большие деньги. Просто огромные.
– Я мог себе это позволить. Как ты неоднократно указывал в прошлом, мне в Сити платили слишком много. Теперь пришлось слегка раскошелиться.
– Я тебе все верну.
– Пусть тебя это не тревожит.
– Нет, серьезно. Я смогу выплачивать по несколько сотен в месяц. А иногда и чуть больше.
– И где же ты возьмешь все эти деньги, отец? – спросил Кальдер, уже зная возможный ответ. – Ни в коем случае, – без паузы продолжил он. – Я не хочу, чтобы ты снова играл. Я совсем не для того выписывал те чеки.
– Нет, я вовсе не собирался играть, – поспешно заявил отец. – Но кто знает, где мне может обломиться пара шиллингов?
Кальдер внимательно посмотрел на отца. Та гордость, которую он испытывал за него всего несколько минут назад, начала улетучиваться. Опасаясь, что тот заметит его разочарование, Алекс быстро повернулся и зашагал в темноту.
Проходя мимо Трелони-билдинг, Кальдер пребывал в плохом настроении. Почему отец не может выкинуть из головы эти проклятые деньги и лошадей? Кроме того, он не испытывал ни малейшего желания выслушивать от Сэнди еще одну нравоучительную лекцию об его отказе поддержать Джен.
Кальдер предполагал, что ему придется проболтаться без дела еще по меньшей мере час, но оказалось, что девушка уже ждала его в баре, держа стакан с пузырящейся водой. Завидев его, она неуверенно улыбнулась.
– Сегодня они позволили вам уйти пораньше? – спросил Кальдер.
– Девять вечера не очень раннее время, – покачала головой Сэнди. – Кроме того, поговорив с вами, я вернусь на работу. Похоже, что это – на всю ночь.
– А я-то думал, что вы уже покончили здесь со всеми делами, – сказал Кальдер.
– Мне сейчас следовало бы кататься с гор в Австрии вместе с подругой. Но дело не завершено, и я все еще здесь.
– Вам не повезло.
– Я к этому привыкла, – пожала плечами Сэнди. – Позвольте мне заказать для вас выпивку.
– Я это сделаю сам.
– Нет, позвольте мне, – улыбнулась Сэнди.
Кальдер позволил ей отправиться за бокалом белого. В баре было пусто, и Сэнди вернулась минуту спустя.
– К чему вам это? – спросил Кальдер.
– Работа юриста?
– Нет, я имею в виду такой тяжкий труд.
– У меня нет выбора. Клиент устанавливает для «Трелони Стюарт» предельный срок, и «Трелони Стюарт» с этим сроком соглашается, каким бы нелепым он ни был. Таков наш стиль работы, и именно поэтому мы требуем запредельные гонорары.
– Вы могли бы уйти и заняться другими аспектами права.
– Вы правы, – сказал Сэнди, глядя на Кальдера. – Это очень необычно. Я вкалывала изо всех сил, чтобы добиться существующего положения. Вы, наверное, уже догадались, – улыбнулась она, – что во мне крайне силен соревновательный дух. Я поступила на юридический факультет Гарварда. На втором курсе приняла участие в летней программе одной из крупнейших юридических фирм «Трелони Стюарт». Фирма выбрала меня из нескольких сотен кандидатов, а «Трелони», к вашему сведению, – одна из лучших фирм Нью-Йорка по корпоративному праву. Они обхаживали меня со всех сторон, не уставая повторять, какая я замечательная. Одним словом, окончив учебу, я стала их полноценным сотрудником. И вот теперь я здесь, и они заставляют меня вкалывать все больше и больше. Думаю, в итоге я получу статус партнера и заработаю годзиллионы баксов. Но прежде чем это произойдет, мне придется перелопатить сотни страниц юридических документов и внести в них исправления. – Она снова подняла глаза на Кальдера и спросила: – Вам, наверное, кажется, что в моем изложении нет ни крупицы логики.
Кальдер улыбнулся:
– Но вы намерены придерживаться этого курса, не так ли?
– Похоже на то, – вздохнула Сэнди. – Я не из тех, кто легко сдается. Кроме того, мне кажется, что я должна что-то доказать.
– Кому?
– Самой себе. Может быть, папе. Он у меня крутой банкир. Он никогда не говорил, что хочет видеть меня крутым юристом, но мне иногда кажется, что я из кожи вон лезу лишь для того, чтобы он был доволен. Это меня бесит.
– Мне знакомо это чувство, – сказал Кальдер. – Вы говорите – крутой банкир? А это, случайно, не…
– Артур Уотерхаус? Простите, но в разговоре я старалась об этом не упоминать.
Артур Уотерхаус был председателем совета директоров «Стэнхоуп мур» – весьма аристократичного и респектабельного банка, поглощенного недавно таким гигантом банковского мира, как «Коммерческий банк США». Артур Уотерхаус славился своей порядочностью – то есть качеством, которое давно вышло из моды. Это означало, что в мире инвестиционных банков он был динозавром.
– Но в этом нет ничего зазорного, не так ли?
– Да, но… Мне очень не хотелось, чтобы вы считали меня богатым ребенком, обладающим наследственными привилегиями. Хотя это так и есть, – закончила она с нервной улыбкой.
– Я вас прощаю, – улыбнувшись в ответ, сказал Кальдер.
– Коль скоро речь зашла о прощении, – Сэнди была явно рада сменить тему, – то я должна перед вами извиниться.
– За что?
– Мне не следовало говорить кое-что из того, что я сказала при нашей первой встрече.
Кальдер пожал плечами. Но извинения Сэнди он был склонен принять гораздо охотнее, нежели слова Тессы.
– С тех пор наш разговор не выходит у меня из головы, – продолжала Сэнди. – И если Джен, как вы утверждаете, действительно убили, то я очень рада, что вы пытаетесь что-то сделать. Все остальные давно от этого отказались.