Они шли не торопясь. Встреча с Леонидой оставил неприятный осадок. Шаги их гулко раздавались на пустынной улице. Холодная ночь, полная неясного света, царила вокруг. Федор о чем-то сосредоточенно думал.

– Слушай, Николай. – Он вдруг остановился и повернулся к другу: – Сколько он уже у вас?

– Двое суток, – ответил старлей, сразу понявший, что речь идет о Рогове.

– Значит… сегодня последний вечер, – сказал Федор. – Если не предъявить обвинения, то его придется выпускать. Несмотря на вранье, фотографии, письмо… А представляешь, если… – Он замолчал, не закончив фразы. Потом добавил: – Тебе не кажется, что мы сейчас разворошили осиное гнездо?

Они посмотрели друг на друга, и, не сговариваясь, рванули обратно к зданию бывшего партийного органа.

Глава 19
Покушение

Леонида не пошевелилась с тех пор, как ушли непрошеные гости. Она сидела в своем вертящемся кресле, глубоко задумавшись, уставившись невидящим взглядом в стол и сжимая побелевшими пальцами шариковую ручку.

Потом, словно очнувшись, потянулась за сумкой, достала изящную темно-синюю, с золотым обрезом, записную книжку. Взглянула мельком на темное окно. Полистала книжку и, найдя нужный номер, вырвала страницу. Положила перед собой. Бросила книжку обратно в сумку. Достала мобильник. Замерла, взвешивая его в ладони. Лицо ее оставалось бесстрастным, только напряженный взгляд выдавал лихорадочную работу мысли. В глубине сознания на бешеной скорости крутились «колесики» совершенного мыслительного аппарата, взвешивающего все «за» и «против».

Наконец она поднесла телефон к уху, услышала тонкий непрерывный гул и стала набирать номер, сверяясь с листком из блокнота. Секунда тишины – и пронзительные длинные сигналы колючками впились в мозг. На том конце никто не брал трубку.

«Рулетка, – подумала Леонида угрюмо. – Случай…»

Сигналы все звучали и звучали. Она подумала, что во второй раз уже не позвонит. Никогда больше не позвонит туда…

Вдруг ей ответили. Голос возник неожиданно, и она вздрогнула. Преодолев мгновенное желание бросить трубку, она произнесла:

– Алло, алло… Мне необходимо поговорить с вами… Прямо сейчас…

Она поспешно встала из-за стола, схватила сумку, щелкнула выключателем настольной лампы. Она боялась передумать. Подбежала к стенному шкафу, потянула на себя нижний ящик, где хранилось всякое барахло и где, как она помнила, лежала нужная ей вещь. Даже две. Торопясь, натянула перед зеркалом в дверце шкафа каштанового цвета парик, провела рукой, приглаживая его на макушке. Не сразу попадая в рукава, натянула пальто и, взглянув на стенные часы, выбежала из офиса, с силой захлопнув за собой дверь.

Охранник крикнул ей вслед: «Спокойной ночи!», но Леонида не ответила. Выбежав из вестибюля на улицу, она бросилась через дорогу. Увернувшись от резко затормозившего автомобиля, выскочила на противоположную сторону и зашагала к центру города.

Сияющий огнями четырехэтажный торговый дом «Пассаж» напоминал ковчег, где было всякой твари по паре. Когда-то это был центральный универмаг, а теперь его разобрали по частям, устроив карнавального вида бутички, киоски, кафешки и рестораны. Некоторые магазины уже закрылись, но в ресторанах, барах, дискотеках наверху гремела музыка. Там веселье только начиналось. Леонида поднялась на третий этаж и вошла в полутемный бар, где было еще немноголюдно. Села за столик в углу, лицом ко входу. Заказала кофе и белое вино. От сильного запаха кофе ее замутило, и она поспешно отпила вина. Оно было легким, кисловатым и слегка горчило. Она вдруг почувствовала сильную жажду и залпом допила бокал.

Минут через десять она увидела, как женщина в черном длинном пальто вошла в бар и нерешительно остановилась. Леонида привстала и махнула ей рукой, приглашая к столику. Женщина торопливо подошла, села, вопросительно взглянула на Леониду.

– Спасибо, что пришли, – сказала та приветливо. – Хотите вина? Или кофе?

Зося покачала головой – нет. Она настороженно смотрела на Леониду, не проронив ни слова.

– Рогов арестован, – сказала секретарша, заглядывая ей в глаза. – Я совсем потеряла голову… Адвокат уверяет, что его выпустят, ничего страшного. Против него ничего нет. Дурацкое стечение обстоятельств. Я еще не отошла от похорон, все было на мне… А теперь еще и это… Его заместитель в Испании, прилетает только завтра, проблемы с билетом… Телефоны разрываются, все уже в курсе, знаете, как у нас… Я чувствую, что теряю голову. Извините, ради бога, у меня просто сдают нервы.

Она говорила лихорадочно и, казалось, опьянела от вина. Достала из сумочки сигареты, зажигалку. Уронила зажигалку на стол, поспешно накрыла ладонью. Затянулась глубоко, выпустила дым.

– Я хотела вас спросить… – Леонида помедлила. – К вам никто не приходил?

Зося помотала головой. Она пока не произнесла ни слова, только напряженно слушала.

– Днем я еще держусь, – доверительно продолжала Леонида, стряхивая пепел в металлическую пепельницу. – А ночью всякие страхи лезут в голову… И никого нет рядом… Вы… Никто не знает о вашем договоре? Вы не чувствуете, что за вами следят?

Зося побледнела.

– Нет, – сказала тихо и не узнала собственного голоса. Откашлялась.

– Значит, все тихо… – Леонида снова затянулась сигаретой, не глядя на Зосю. – Это хорошо. Я уверена, что ему ничего не грозит. Мэтр Рыдаев – это наш адвокат – говорит, что все ерунда, и если бы каждый занимался своим делом, он имеет в виду следственные органы, то убийцу давно бы поймали. Он разгуливает на свободе… говорят, убили еще одну женщину, в театре. Вам лучше забыть эту историю… Вы никому ничего не говорили? – Зося качнула головой. – Хорошо. Это теперь не имеет ни малейшего значения. – И не удержалась: – Вам, видно, очень нужны были деньги. Юрий Владиславович говорил… Может, все-таки кофе? Напрасно, у них его хорошо готовят. Ну хоть что-то? – Она говорила и говорила без пауз, словно боясь, что Зося скажет что-нибудь, или, наоборот – не скажет, и вдруг наступит тишина. – Все будет хорошо, – повторила она несколько раз, уставившись в стол. – Вот увидите… – Казалось, она обращается не столько к Зосе, сколько к самой себе, отвечая собственным страхам и сомнениям. – Извините, я совсем теряю голову, – повторила она в третий раз. – Выпила вина и опьянела. Я еще сегодня не ела. – Она поднялась, улыбаясь Зосе вымученной улыбкой, положила деньги на стол.

Они вышли из бара.

– Давайте спустимся на лифте, – предложила Леонида. – На лестнице полно народу, не протолкнешься.

Леонида пошла вперед, Зося за ней. Она никогда еще не была на третьем этаже «Пассажа», а только на первом или втором, в магазинах, и теперь с любопытством озиралась. Страх и тревога отпустили, и Зося перевела дух. Ничего не случилось, никто о ней не знает. И если она будет молчать, то все рано или поздно образуется. И забудется…

Они шли вдоль длинного широкого, как улица, прохода, по обе стороны которого через распахнутые двери ресторанов виднелись сверкающие игровые и музыкальные автоматы. «Пассаж», казалось, вибрировал от громких нетрезвых голосов, ревущей музыки, мигания разноцветных огней. Зося шла за Леонидой, стараясь не отставать. Та уверенно свернула в узкий коридор, где стояли пустые коробки, ящики и было полутемно. Чувствовалось, что здесь кончается праздник. Даже голоса и мелодии сюда почти не долетали.