Прибежал Андрей. В кармане халата у него лежала косметичка. Надежда прослезилась:
– Милый, благодарность от Любки получишь!
Она сунула косметичку в карман халата с твердым намерением разобраться наконец, в чем же дело. Но намерению этому суждено было сбыться не скоро.
Сначала принесли завтрак, потом явилась тетя Дуня и, таинственно блестя глазами, сообщила шепотом:
– В морге – нечистая сила!
– Час от часу не легче! – простонала Анна Поросенко. – Пора из этой больницы выписываться!
– Может, и нашу Сырникову нечистая сила ночью унесла? – Любка подмигнула Надежде, но получила от нее здоровенный удар в бок и замолчала на полуслове.
Надежда хоть и терпеть не могла Сырникову, чувствовала себя несколько виноватой – все же тетка пострадала из-за нее. То есть если бы ей не вздумалось перелечь на кровать у окна, то никто бы ее и пальцем не тронул. И тогда бандиты похитили бы Надежду.
И, возможно, это ее тело запихнули бы в могилу на Богословском кладбище… Нет уж, лучше об этом не думать. Сырниковой не повезло, значит, такое ее счастье.
– А я знаю, – продолжала неугомонная Любка, сделав страшные глаза, – это Революция Михайловна в морге куролесит! Ее призрак!
Тут уже заорали на Любку все трое: тетя Дуня, Надежда и Поросенке басом.
– Ничего святого для тебя нет!
Любка махнула рукой и отвернулась к окну, а тетя Дуня шепотом стала рассказывать:
– Нынче похороны этих, которых в китайском ресторане положили. Ну, с утра пораньше взялись покойников обмывать да обряжать, хватились – у мафиози все нормально, а у того, второго, – полпальца на руке нету!
– Чего-чего? – недоверчиво переспросили женщины, только Надежда уже все сообразила и прикусила язык.
– Палец на руке у того мужика отрезанный, – охотно пояснила тетя Дуня.
– Так, может, и не было пальца-то? – протянула Любка больше для куражу, на самом деле ей до пальца не было никакого дела.
– Как это – не было? – всполошилась тетя Дуня. – Когда привезли, все покойники в целости были, только простреленные. И доктор определил, что палец уже у мертвого отрезали. Определенно, это в ту ночь случилось, когда Михалыча по голове приложили…
– А при чем тут нечистая сила? – не сдавалась Любка.
– А при том, что кому может палец от покойника понадобиться? – строго спросила тетя Дуня. – Только для нехорошего дела покойников воруют…
– Прямо «Пожиратели трупов», американский сериал… – вздохнула Любка.
«Ну-ну, знаем мы этих пожирателей трупов», – подумала Надежда, но вслух ничего не сказала.
Тетя Дуня удалилась, а вместо нее пришел профессор с обходом. То ли в этот раз Надежда Николаевна была более убедительна, то ли еще раньше надоела лечащему врачу просьбами о выписке, но профессор внял ее мольбам и распорядился снять гипс. И если с ногой все будет в порядке, то больную Лебедеву немедленно выписать, чтобы она проходила лечение физиотерапией амбулаторно по месту жительства.
Больная Лебедева чуть не расцеловала старичка профессора и вприпрыжку помчалась в перевязочный кабинет.
Сняли гипс, и ногу еще просветили рентгеном, наступать было немного больно, и вообще Надежда чувствовала себя не слишком уверенно, но все же надеялась, что дело закончилось благополучно. А уж на физиотерапию и лечебную физкультуру она будет ходить исправно. Собрав вещи и переодевшись, Надежда договорилась со старшей медсестрой, что будет ждать документы о выписке прямо в палате, и удалилась в туалет с косметичкой. Очень хотелось узнать, в чем там секрет – не было сил дотерпеть до дома.
Она закрылась в кабинке и достала заветную косметичку.
Ничего там не изменилось – лежали в беспорядке помада, пудра, носовой платок… Надежда Николаевна открыла баночку с кремом для рук, потому что она казалась наиболее подозрительной. Она снова понюхала крем, потом запустила туда пилочку для ногтей и пошуровала легонько. Странное дело: баночка была полна, а пилка утопилась только на сантиметр. Надежда ухватила ногтями и вытащила из крема небольшую цилиндрическую емкость. Обтерев емкость, она взглянула и не обомлела только потому, что уже представляла себе, что там увидит. В прозрачном пластиковом сосуде находился отрезанный человеческий палец. Вернее, две фаланги указательного пальца с правой руки. Что ж, теперь понятно, почему девица так ищет свою косметичку.
«Итак, – сказала себе Надежда, – палец, разумеется, у покойника отрезала девица. Именно за этим она и приходила в морг. Не будем уподобляться тете Дуне и кричать про нечистую силу. Палец был нужен девице для дела – не на память же она его отчекрыжила.
Не напрасно я смотрю и читаю детективы – там черным по белому сказано, что бывают такие двери, которые открываются, только если приложишь к фотоэлементу палец. К примеру, какое-то секретное хранилище. И могут посещать его только десять человек, так их пальцы заносятся в память компьютера, и только они и могут пройти, только по их пальцу дверь откроется. Но это, конечно, очень круто. Вряд ли найдется у нас в стране государственная структура, у которой денег хватит на такую аппаратуру. И потом – вдруг сломается компьютер? Или найдется ушлый хакер, который залезет в программу? Нет, в нашей стране технике не настолько доверяют. Да и средств нету. Вот разве в каком-нибудь коммерческом банке…
В банке, – мысленно повторила Надежда. – А если банк, значит, деньги. Большие деньги, иначе девица не стала бы заниматься таким малопривлекательным делом – пальцы у покойника отрезать. Но при чем тут деньги? То есть кто такой этот загадочный покойник и откуда там могут быть замешаны большие деньги? Хорошо бы выяснить…»
Надежда встрепенулась, спрятала палец обратно в крем и решила поразмышлять обо всем дома, на досуге, если, конечно, настырная девица не прихватит ее раньше времени и не потребует свое имущество назад.
По справедливости-то следовало бы отдать ей косметичку. Но, во-первых, Надежду очень возмутило хамство незнакомой девицы и ее отвратительные манеры.
Ты попроси по-хорошему, тогда тебе всегда навстречу пойдут! А она – сразу грубить… А во-вторых, существовал еще бандит Дух, которому тоже отчего-то понадобилось содержимое косметички, и, если Надежда отдаст ее девице, Дух ни за что не поверит. Так что надо еще придумать, как избавиться и от преследования, и от косметички одним махом.
И где-то в самой глубине души Надежды Николаевны сидел маленький любопытный червячок и тихонько изводил ее вопросом: для чего всем так нужен палец? Какую дверь можно открыть с его помощью и что за этой дверью находится? Пещера Али-Бабы?
Или наоборот – запретная комната Синей Бороды?
Бесконечно прав был ее муж Сан Саныч, когда, перефразируя Достоевского, частенько восклицал: