Дела у сержанта шли явно лучше, чем у меня. Мое расследование зашло в тупик. Да, мне удалось расширить круг подозреваемых. Теперь, кроме меня, под подозрением оказались Крэг, Арт и, возможно, Джон. О Джиле и Дайан тоже не следовало забывать. Однако в моем виртуальном списке возможных убийц они явно стояли на последнем месте. Выше их в этом списке находился Эдди. Но теперь, после того как я максимально расширил поле поисков, следовало снова сузить его до одного человека. Оставить лишь того, кто убил Фрэнка. Однако я по-прежнему не представлял, кто мог это сделать.
Я не раз подумывал о том, чтобы объединить свои усилия с усилиями Маони, но было ясно, что Гарднер Филлипс не позволит мне это сделать. Если я буду держать рот на замке и ничего не скажу копам, он сможет держать меня на свободе. Если я заговорю, то окажусь за решеткой, один на один с законом.
Что касается Маони, то он в моей вине нисколько не сомневался и теперь делал все, чтобы это доказать. Я прекрасно понимал его позицию, особенно после того, как он нашел револьвер. Сержант знал, что Лайза выбросила оружие в реку, а это означало, что Фрэнка мог застрелить только я.
Но как этот злосчастный револьвер оказался в шкафу нашей гостиной? Ответа на этот вопрос — сколько бы раз я себе его ни задавал — у меня не было. В промежуток времени между обыском и находкой револьвера в нашем доме никто, кроме меня, Лайзы и сержанта Маони, не появлялся. Может быть, этот мерзавец и подбросил оружие?
Револьвер могла припрятать и Лайза. Впрочем, нет. Подобную версию я просто отказывался принимать во внимание.
Боже, как мне ее не хватало!
В комнату вернулся Дэниел, пробыв с Маони около получаса. Он занял место за столом и послал мне улыбку.
— Что он говорил?
— Сержант запретил мне распространяться на эту тему.
— Перестань, Дэниел!
— О'кей. Он задал мне множество вопросов — в основном о тебе и Фрэнке. Ничего особенного. Мне показалось, что он просто ловит рыбку в мутной воде. Сержант изучил все проекты, которые вы с Фрэнком курировали. «Нет Коп» и все такое прочее.
Любопытная информация. Интересно, сколько времени копам потребуется на то, чтобы связать описание внешности неизвестного фотографа, которое дала им Нэнси Бауман, с личностью Крэга?
Дэниел включил компьютер и, пару раз щелкнув мышью, воскликнул:
— Великолепно!
— В чем дело? Только не говори мне, что котировки «Био один» подскочили на одну восьмую.
— Нет. Но зато акции «Бофорт текнолоджис» рухнули сегодня еще на двадцать процентов. Это означает, что они потеряли примерно половину своей стоимости.
— Поздравляю. Думаю, что Линетт Мауэр будет тебе безгранично благодарна.
— Падение котировок началось лишь с того момента, когда «Байбер» выбросила на рынок свои акции, — ухмыльнулся Дэниел.
— Дэниел!
— Что? — еще шире улыбнулся он. — Это должно было случиться, и я всего лишь немного ускорил события.
Он хихикнул, а я, не веря своим ушам, безмолвно качал головой.
— Неужели для тебя имеют значение только деньги? — спросил я, несколько оправившись от потрясения.
— Нет, не только, — как мне показалось, удивленно ответил Дэниел. — Почему ты спрашиваешь?
Я в ответ лишь вскинул брови.
— Что же, может быть, ты и прав. В наше время, чтобы быть в Америке человеком, необходимо иметь деньги. Тебя здесь замечают только в том случае, если ты при бабках. И речь идет о больших деньгах. Не о каком-то там миллионе, а о десятках, как, например, у отца Джона.
Джон поднял голову, но, видимо, решив оставить слова Дэниела без внимания, снова погрузился в работу.
— Я не лишен честолюбия, — продолжал Дэниел, — и не вижу в этом ничего плохого. Скажи мне, если я ошибаюсь. Назови мне хотя бы одного знаменитого американца, который не стоил бы несколько миллионов.
Я перебрал в уме известных американцев, которых знал: кинозвезды, телевизионные ведущие, политики, спортсмены, писатели, певцы, религиозные лидеры… Да, он прав. Даже Микки-Маус, возможно, стоил здесь многие миллиарды.
— Вот видишь, — сказал Дэниел и погрузился в цифры на экране компьютера.
Присутствие в офисе Маони, расспрашивающего сотрудников фирмы обо мне, настолько выбило меня из колеи, что я не мог продолжать работу за письменным столом. Одним словом, я решил отправиться поездом в Уэллсли и взглянуть, как идут дела у Крэга.
Жизнь в «Нет Коп» била ключом. Пережив длительный период неуверенности, инженеры фирмы уже не сомневались, что их детище обретет физические формы. Несмотря на то что переключатель был безумно дорогим предметом, вид он имел довольно простенький. Какой-то непрезентабельного вида ящик восемнадцати дюймов в ширину и около двух футов в длину. Основные расходы приходились на ЙС, или интегральную систему, — тончайшую кремниевую пластину с миллионами крошечных электронных соединений на ней. Именно эта новая схема отличала творение Крэга от всех других переключателей и в силу этого являлась основным активом «Нет Коп». Мы рассчитывали, что капитализация фирмы возрастет многократно, если переключатель будет удачно продан или акции компании поступят в открытую продажу.
Для завершения сборки и проведения испытания прибора фирма нуждалась в притоке новых сил. Крэг заранее составил список из нескольких талантливых инженеров, и я застал его в тот момент, когда он всеми силами заманивал их к себе, убеждая покинуть прежнюю высокооплачиваемую работу. Я присоединился к Крэгу и тоже занялся вербовкой. Эта работа показалась мне на редкость увлекательной.
Именно в этот момент я осознал, что, думая о «Нет Коп», стал употреблять местоимение «мы», а не «они», как делал прежде. Я почувствовал себя неотъемлемой частью компании и, надо признаться, стал лучше понимать Арта и его особое отношение к «Био один».
Рабочий день близился к завершению, когда открылась дверь кабинета и Джина, обращаясь к Крэгу, объявила:
— Пришел сержант Маони. Он желает с тобой поговорить.
— Скажи ему, что я буду через минуту. — Затем, вопросительно вскинув брови, он спросил у меня: — Что я должен ему говорить?
— О Джоне Чалфонте и Фрэнке сержанту известно. Это мне сказал Джон.
— Плохо! Да, кстати. Я узнал еще кое-что об этом парне. Сержант активно сотрудничал с НОРАЙД. Думаю, что и сейчас продолжает сотрудничать.
Это мне не понравилось, хотя и не удивило. НОРАЙД в течение многих лет собирала средства для ИРА, и активист организации вряд ли испытывал теплые чувства в отношении английского офицера, служившего в Северной Ирландии.
— Желаю удачи, — сказал я.
— Спасибо. А ты пока можешь расслабиться за чашкой кофе.
Я вышел из кабинета Крэга и сразу увидел сидящего на стуле рядом с дверью Маони.