– Командир, – почти сразу раздался его голос, – следы привала.
– Рано они устали, – заметил Дрон.
Антон последовал примеру Джина и спустился вниз. Чеченец тем временем уже поднялся из оврага на другую сторону. Следом за ним вышли Шаман, Вишняков и Банкет. Они быстро разошлись веером и заняли позиции с севера. За Антоном сбежал Дрон. Он тут же нагнулся и вытащил из-под коряги пластиковую бутылку из-под воды. Отбросил в сторону, отряхнул руки:
– Их, наверное, сушняк мучил.
– Просто очень хотели, чтобы мы этот хлам нашли, – сказал Москит. Он опустился на корточки, убрал рукой слой прошлогодней листвы, под которым оказался одноразовый шприц.
– Наркота? – спросил стоящий сверху Стропа.
– Не обязательно, – Москит отряхнул руки и выпрямился. – У них раненый. Может, антибиотик кололи.
– Продвинутые духи пошли, – подытожил Туман. Вместе со Стропой он остался наверху. На этот раз заместитель был замыкающим и сейчас сидел, развернувшись спиной к оврагу, наблюдая за подступами с тыла.
Антон оглядел склоны, поднял с земли пустую банку из-под говяжьей тушенки, понюхал, хотя и так было видно, что она открыта совсем недавно, отбросил в сторону. Под грудой листьев разглядел обрывок бинта с пятнами крови.
Очевидно, духи очень хотели обратить внимание преследователей на то, что здесь они задержались. От этого небрежность, с которой прятали следы привала.
Дрон наступил на брошенную Антоном банку:
– Сомневаюсь, что спустя полчаса после боя у них был аппетит.
– Не говори, – усмехнулся Москит. – Просто они очень хотели, чтобы мы тут были внимательнее.
– Это точно, – согласился с ним Антон и направился вверх по руслу.
Через несколько десятков метров он наткнулся на вереницу отпечатков подошв от армейских ботинок. Некоторое время эта тропинка петляла по дну балки, потом потянулась наверх, в сторону перевала.
Его нагнал Дрон.
– Значит, в сторону административной границы пошли?
– Конечно, нет, – покачал головой Антон. – Это они хотели, чтобы я так думал.
Через несколько сот метров следы стали просто бросаться в глаза. Начался подъем. То и дело попадались сбитый ногами дерн, сломанные ветки.
– Это уходила отвлекающая группа, – Антон встал. – Надо вернуться и осмотреть берег.
– Уверен? – осторожно спросил Дрон.
– Не будет Герат так следить, – подтвердил Антон.
– Но у них раненый, – напомнил Москит.
– Вот поэтому они хотят, чтобы мы пошли по ложному маршруту, – Антон стянул беспалую перчатку и почесал ладонь.
– К деньгам, – хохотнул вездесущий Дрон.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы боевики на своем пути оставляли столько компромата? – пропустив шутку мимо ушей, спросил Антон.
– Это верно, – вздохнул наушник голосом Банкета. – Я еще удивляюсь, почему они нам карту с маршрутом и местами привалов не оставили.
Развернулись к реке. Антон шел вдоль кромки берега, внимательно осматривая спуски к воде и противоположный берег. Вода была мутная. Она бурлила и пенилась вокруг торчащих камней. Вниз неслись коряги, прошлогодняя листва.
– Командир, – раздалось в наушнике. – Это Джин. Кажется, есть.
Антон посмотрел вперед и сразу увидел Джина. Чеченец стоял, согнувшись над берегом и разглядывая что-то у себя под ногами.
Антон подошел к нему и сразу понял, что насторожило майора. Здесь трава была примята, а на кромке песка, намытого течением, остались различимы несколько отпечатков ботинок.
– На другой стороне просвет, – неожиданно сказал Дрон.
Антон посмотрел сначала на Василия, потом на противоположный берег. Точно, в зарослях ивняка отчетливо просматривался проход, какой оставляют люди и животные в густых зарослях. Возможно, через пару дней его уже не будет. Ветки распрямятся. Но сейчас все указывало на то, что в этом месте банда перешла реку и направилась в гору.
– А если это и есть ложный маршрут? – неожиданно выдвинул предположение Шаман. – Герат знает, что за ним пойдут не дилетанты, и все сделал с точностью до наоборот.
– Да, – протянул Антон, – на интуицию здесь не положишься.
– Может, разделимся? – предложил Банкет.
– Нет, – принял решение Антон. – Действуем, исходя из того, что он все-таки вернулся.
Антон выпрямился:
– Гущин!
– Я! – лейтенант появился из зарослей барбариса.
– Сиди на месте, – махнул рукой. – У нас переговорные устройства, поэтому мне не обязательно тебя видеть. Сейчас мы должны осуществить переправу и продолжить преследование. Как это должно, по твоему мнению, произойти?
– Спуститься ниже, выбрать место с относительно небольшой глубиной...
– А почему мы не можем перейти реку здесь?
– Боевики могли оставить засаду или заминировать пути отхода, – бойко ответил он.
– Правильно, – похвалил Антон.
Стараясь выглядеть бодрым, Амирбек прошел к столу, положил на него автомат и сел на скамейку. Стянул с головы черную, сшитую по форме тюбетейки кожаную шапочку, положил рядом. Из прохода доносились возня и стоны. Это спускали в лаз раненых. Наконец внесли Тархана. Зейтун держал его под мышки, а Хасан за ноги. Усман придерживал сбоку. Следом, повиснув левой рукой на шее Мазлака, прошел Сафарбек. Он с трудом наступал на левую ногу, при этом каждый раз лицо искажала гримаса боли. Штанина до колена, выше которого был наложен жгут, почернела от крови. Пуля не задела кость, но повредила вену.
Глядя на этих моджахедов, Амирбек едва не зарычал от досады. Он никак не ожидал, что с виду пустяковая задача обернется двумя тяжелыми ранениями. Здесь, в лесу, в грязной одежде, для недоедавшего и вечно уставшего боевика любая царапина может обернуться большими осложнениями. Тем более весной, когда организм испытывает недостаток витаминов. Теперь придется отложить часть задач и заняться поисками выхода из создавшегося положения. Нужен врач, медикаменты, возможно, оборудование. С Тарханом проще – он не доживет и до утра. А вот с Сафарбеком дела обстоят куда сложнее. Моджахеды не первый год воюют и знают, что ему можно помочь. Поэтому придется что-то делать. Иначе в следующий раз уцелевшие в этом бою будут опасаться быть ранеными и станут осторожничать или, того хуже, вовсе уйдут.
– Сейчас чуть отпустите на минуту жгут, потом наложите снова, – напомнил Амирбек.
– Конечно, – кивнул Мазлак, опуская раненого на нижний ярус нар.
Появилась Надиа. Она словно тень вынырнула из темноты с тазом в руках и переброшенным через плечо полотенцем. Ничего не говоря, женщина подошла к Сафарбеку.