– Подожди, а Полоцкий? – нахмурился Авдеев, пытаясь сопоставить все факты.

– А Полоцкий был в мужской гримерке, где искал Трофимова, чтобы вернуть его на съемки, вышел, услышал звуки борьбы и, не разобрав, чья сторона правая, немедленно ввязался, справедливо полагая, что помогает товарищу, да и темнота максимально способствовала такой путанице.

– А почему лошадь испугалась? – вспомнил майор об инциденте с бешеной скачкой.

– Его же работа, я у него в вещах нашла коробку от мощных петард. Он, видимо, был абсолютно уверен, что до него никогда не доберутся, поэтому особенно не заботился об осторожности. А еще у него в кармане дневник Веры, который он собирался подкинуть в ее гримерку во время обыска, который должен был последовать, если бы Трофимову удался план, для усиления мотива. Ведь дневник я вернула на место, а вскоре последовал тайный визит в номер актрисы Трофимова, который засняла моя верная помощница – скрытая камера. Надо ли добавлять, что из номера он вышел с дневником актрисы, – посчитала нужным отметить я. – И шампанское он отравил, дождался, когда муж Веры в зале покажется, и тут же все устроил, причем еще загримировался под Томилина, нацепил очки, как у него, и похожий парик. А переоделся в туалете, куда выходил, насколько я помню, за несколько минут, как злополучную бутылку принесли. Кстати, я уверена, что мужа Котовой именно Трофимов вызвал в ресторан, например, прислав какую-нибудь интригующую записку, дескать, если он хочет получить интересные сведения о супруге, или нечто подобное… – Я устало вздохнула. – Впрочем это все детали. Преступник взят с поличным, все заснятое видеокамерами я предоставлю, дело можно считать раскрытым…

– Ну, это ты торопишься, – вмешался Авдеев, но голос у него был довольный. – Хотя не думаю, что у суда возникнут сомнения, слишком уж все очевидно. Да, кстати, теперь я понял, зачем ты попросила показать фото Трофимова курьеру с бутафорским оружием. Он опознал нашего героя, тот брал у него эту, как ее… – Авдеев защелкал пальцами, вспоминая.

– Аркебузу, – неожиданно пришел ему на выручку Остроликий.

– Вот именно, – согласился майор.

– Игнат всыпал в нее настоящий порох и подсунул Остроликому, – опять вмешалась я в беседу. – Кстати, вспоминая, как убедительно наш актер второго плана изобразил бездарность, я не могу не признать в нем таланта.

– Таланта?! – брызгая слюной, взвился Остроликий. – Да его убить мало! Ишь что удумал, он же застрелить меня хотел!

– Хотел, но вы вовремя наняли Евгению, она вас уберегла, – открыто признал мою победу Авдеев, я благодарно кивнула ему в ответ. – Он обернулся к Трофимову. – Ну-с, голубчик, что приуныл? – Игнат демонстративно сплюнул на пол. – Как знаешь, – пожал плечами майор, а бдительный молоденький полицейский немедленно тюкнул актера в спину в воспитательных целях.

– А этого отпустим, пожалуй? – Авдеев вопросительно глянул на меня, я утвердительно кивнула. – Ладно, пусть гуляет, ведь без пяти минут звезда, как-никак… Ты это, на премьеру-то позовешь? – прежде чем снять наручники, решил уточнить майор.

– Конечно, и не только вас. – Губы Максима растянулись в привычной широкой ухмылке, а глаза смотрели на меня с нескрываемым восхищением. Секунду поразмыслив, я ответила ему своей самой очаровательной и многообещающей улыбкой.

Глава 11

В день премьеры погода стояла солнечная и очень морозная. Насвистывая себе под нос модный мотивчик, я застыла посередине просторного номера столичного «Метрополя», пытаясь сделать выбор между коротким, со стразами, платьем, такого же цвета, как пронзительно-голубое небо в этот январский ясный день, и темно-бордовым платьем стрейч, беззастенчиво обтягивающим мою идеальную фигуру.

– Пожалуй, все же это, – взяла я второе.

До выхода оставалось еще три часа, лимузин, выделенный киностудией, должен был доставить меня со всеми удобствами. Остроликий, благодарный мне за свое спасение, неожиданно расщедрился, не позабыв, так сказать, моих заслуг, и я, должна отметить, легко приняла его приглашение. Хотя у меня и были сомнения, что приглашение прислано от имени режиссера. Но, если честно, меня не сильно беспокоило, вспомнил обо мне лично Остроликий или, например, банкир Годян ему порекомендовал сделать столь широкий жест. В любом случае, посетить столицу и остановиться в одном из самых роскошных отелей было приятно, и я просто наслаждалась моментом.

Понежившись в джакузи, я отведала блюдо от шеф-повара, любезно доставленное официантом в номер, и неспешно навела положенный в подобных случаях марафет. Внешность у меня модельная, волосы густые и шелковистые, как в рекламе шампуня, взгляд в обрамлении густых ресниц завораживает, улыбка притягивает. Облачившись в платье, туфли на высоченной шпильке и меховую накидку, я невольно посочувствовала бульварным изданиям, что им не придется украсить статьи о премьере фильма моими эффектными снимками. Телефон интеллигентно тренькнул, милая девушка с максимальной любезностью сообщила мне, что лимузин ждет у дверей. Не имея привычки опаздывать, я спустилась вниз. Бравый швейцар с пышными усами галантно распахнул передо мной дверь и в ту же секунду строгий на вид, возможно, из-за темного костюма, водитель моего временного авто открыл заднюю дверцу. Я легко впорхнула внутрь и первой произнесла:

– Ну, здравствуй, взошедшая звезда кинематографа!

– Но как, я же сделал все, чтобы это был сюрприз?! – округлил недоверчиво глаза пассажир лимузина.

– Ты забыл, за кем решил приударить, – загадочно ответила я, не став его посвящать в подробности, что о присутствии кого-то на заднем сиденье догадалась сразу, так как, выходя из отеля, обратила внимание, что водитель слегка склонился, словно с кем-то разговаривал в салоне. Да и запах туалетной воды Полоцкого, наполнивший салон лимузина, не выветрился из моей памяти за истекшие после съемок в Тарасове пять месяцев.

– Так я решил приударить? – осторожно решил уточнить он.

– Безусловно! – уверенно подтвердила я очевидный факт.

– И что, мне, наконец, повезет? – не скрывая дрожи в голосе, спросил он.

Я повернулась к нему всем корпусом. Внимательно посмотрела в его красивое, застывшее в некотором испуге в ожидании моего ответа лицо и вместо объяснений потянулась и ласково поцеловала его в полураскрытые губы.

«Конечно, этот милый мальчик заслуживает большего, – мелькнула в моей голове холодная мысль всегда трезвого рассудка, – но сейчас мне так хорошо, я отдыхаю, и могу позволить себе немного расслабиться, тем более что ему обо всем этом знать не нужно, пусть, наконец, получит свой долгожданный приз», – и, прежде чем позволить ему что-то произнести, я во второй раз потянулась к нему…