– Откуда ты так хорошо знаешь историю? – удивился Тэваз.

– Все очень просто. – Джин отодвинул опустевшую чашку от себя. – Это русский не знает, кем были его дед и прадед, а каждый чеченец может назвать имена своих предков еще до времен Шамиля, кто и как проявил себя в борьбе с неверными. Из поколения в поколение мы воспитываем своих детей на примере истории Кавказа. Поэтому мы сильные, хоть нас совсем мало.

– Я знаю, – кивнул Тэваз. – И все же, что мне сказать человеку, насчет которого я говорил?

– А как быть с машиной?

– Я не обману вас. На деньги, которые дам, в Грузии, если захотите, купите себе еще. Конечно, не такую…

– Хорошо. – Джин посмотрел на Шамана. – У нас, наверное, нет другого выхода.

– Вот и договорились, – хлопнул себя по коленям Тэваз. – Еще один вопрос.

– Спрашивай, – разрешил Шаман и улыбнулся в усы.

– Что, если вам прямо завтра предложат участвовать в диверсии?

– Смотря что делать, – медленно ответил Джин.

– Убивать русских, – сказал Тэваз.

– Скажи, что мы готовы, – немного подумав, кивнул Джин.

– Вы не пожалеете, – обрадовался Тэваз.

– Только смотри, если решил нас подставить или кинуть, а потом умыть руки, не выйдет. Тебя потом найдут, и ты пожалеешь, что родился на этот свет, – предупредил Джин.

Глава 5

– Если честно, я не ожидал, что все так выйдет, – признался Антон, когда Джин закончил рассказ о визите к Тэвазу.

– Я тоже, – раздался с заднего сиденья голос Дрона.

– По плану мы должны были изучить обстановку, пройти акклиматизацию и, в случае проникновения на территорию Абхазии грузинской диверсионно-разведывательной группы, приступить к ее поиску и уничтожению. Еще не исключал, что снова заглянем к ним в гости. В Зугдиди, например, есть база подготовки диверсантов, которая существует под юрисдикцией МВД.

– Это все нам известно, – кивнул Джин и напомнил: – Ты говорил, что этот Тэваз заставлял женщин узнать, кто вы?

– Да, – подтвердил Антон. – Одна честно призналась Дрону в этом. Через нее мы «слили» нужную информацию.

– А дежурная по этажу? – продолжал допытываться Джин.

– В номере ничего компрометирующего нет, – догадавшись, что беспокоит майора, успокоил его Антон. – Оставили документы военных пенсионеров. Как ты знаешь, причиной нашего «увольнения» были заболевания, полученные в период прохождения службы. Дрон – танкист, я и вовсе бывший начальник физической подготовки бригады.

– Тэваз не зря крутится вокруг санатория, – размышляя над тем, что может послужить причиной столь пристального интереса мингрела к сослуживцам, вздохнул Джин.

– Мог бы и не говорить, – заметил Дрон.

– Пограничники подозревают, что группа, на след которой они вышли три дня назад, идет в глубь территории республики, – сказал Антон. – Не исключаю, что одна из их целей – дома отдыха.

– Незаметно, что местная милиция об этом знает, – усмехнулся Джин. – За все время у меня с Шаманом только один раз проверили документы.

– У вас на машине российские номера, – напомнил Антон. – Здесь негласный приказ как можно меньше досаждать отдыхающим из России.

– Поэтому распустились все. Тэваз совсем нюх потерял, на второй встрече раскрыл все карты. – Джин выглянул в окно. – Я даже ненароком подумал, что он из местных силовиков.

Уже совсем стемнело. Слева высились остовы недостроенного здания, справа шевелились ветки разросшегося на стихийной свалке кустарника.

– Не забывай, что Габбро ускорил процесс, – напомнил Антон.

– Все идет к тому, что эти бандиты из Грузии собираются атаковать дом отдыха, – заключил Джин.

– Сомневаюсь, – возразил Антон. – Им незачем стрельба и шум. Ведь в этом случае уйти не дадут.

– Ты совсем забыл про заложников, – не согласился Джин. – Вспомни, как Салман Радуев уехал из Дагестана.

Бандит в свое время прославился самыми неординарными поступками и заявлениями. Но еще большее презрение он снискал после того, как захватил в заложники целое родильное отделение. После этого даже среди боевиков его за глаза называли «Гинеколог».

– Я помню, – заверил его Антон. – Но ты не путай Чечню и Грузию. Что будет, если террористы захватят транспорт, женщин и рванут туда? Тбилиси потеряет свое лицо. Нет, они не решатся на такой шаг.

– Значит, у них дорога в один конец, – сделал вывод Джин.

– Почему? – удивился Антон. – Если группа из числа коренных абхазов или мингрелов, им ничего не стоит затеряться здесь после всего.

– Люди могут быть использованы для чего угодно, – вновь подал голос Дрон.

– Считаешь, могут что-то тащить? – догадался Антон. – Но тогда возможны минометы и боеприпасы к ним. Самый оптимальный вариант – обстрелять территорию санаториев и сам Сухум с предельной дальности, бросить позиции и уйти. Если начать операцию с наступлением темноты, заблаговременно осуществив привязку к местности и сделав расчеты, то к утру можно затеряться так, что никто уже не достанет. Жертв от такого обстрела будет мизер, если вообще они будут. Потому что пронести смогут максимум полтора десятка мин. Зато год без туристов обеспечен.

– Они могут нести ПВВ или тротил, – как бы невзначай заметил Джин. – Ночью снять охрану, установить заряды, отойти и рвануть.

– Мне кажется, это наиболее логичный вариант, – неожиданно поддержал Джина Дрон.

– Есть еще лучше, – оживился Антон. – Пронести взрывчатку, а заложить ее заставить кого-то из персонала. Сумки можно перекинуть через забор. Одному-двоим ничего не стоит разнести их по лечебным и спальным корпусам.

– Сегодня же съезжаем, – пошутил Дрон.

– Как нам вести себя дальше? – задал Джин самый волнующий его вопрос.

– Как вели бы себя настоящие бандиты, – как само собой разумеющееся, ответил Антон.

– А машина?

– Продавай.

– Как, если у меня документы тоже поддельные? – опешил Джин.

– Это не твоя забота, – вздохнул Антон. – Забираешь деньги, джип отдаешь. Тэваз наверняка знает, как легализовать транспорт.

– А я на чем потом буду ездить? – растерялся Джин.

– На медали, – пообещал Дрон. – Возможно.

– Вася, хватит шутить! Ведь он ее сразу перепродаст, и что тогда?

– Могу обещать, что после всего машину просто подадим в розыск, – успокоил Антон.

– Я дам тебе маяк, – пообещал Дрон, – забрось в нее. Когда надо будет узнать местоположение, скажешь, я активирую.

– Хорошо, – успокоился Джин, но тут же встрепенулся: – Вы же сказали, что в номере ничего не держите?