– Ты должен поставить вопрос сам, – неожиданно предложила супруга.
– Как это сам? – Он даже остановился и озадаченно посмотрел на нее.
– Если они начнут требовать твоей отставки, ты должен сам поставить вопрос о своем уходе, – повторила Раиса Максимовна, – чтобы они поняли, насколько ты от них не зависишь. Ты ведь президент страны…
– И отдать им пост Генерального секретаря?
– Конечно, нет. Поставь вопрос о своей отставке, и пусть его сначала рассмотрит Политбюро. Там ведь все руководители республик, которые только несколько дней назад подписали вместе с тобой проект Союзного договора. Они не станут голосовать за твою отставку. Нужно самому поставить вопрос, – продолжала настаивать Раиса Максимовна.
Он задумчиво посмотрел на нее, но не стал спорить. В этот вечер они гуляли почти два часа. Заснул он довольно поздно, где-то около четырех. Зато утром приехал на Пленум в гораздо более решительном настроении, чем вчера. На сегодняшнем заседании начались прения, и сразу со всех сторон посыпались обвинения: экономический коллапс в стране, сдача Восточного блока, политические кризисы, кровавые конфликты во многих республиках, нестабильность в самой России, грядущие выборы российского президента, сдача коммунистами своих позиций, даже отсутствие поддержки коммунистических партий в Прибалтике и Закавказье. Особенно возмутительным и хамским было выступление первого секретаря Кемеровского обкома партии Зайцева, который выступил с конкретным обвинением и потребовал немедленной отставки Горбачева.
Сразу объявили перерыв. Покрасневший от волнения и возмущения Горбачев попросил Ивашко срочно собрать членов Политбюро. Участникам объединенного Пленума официально объявили, что сам Генеральный секретарь поставил вопрос о своей отставке и сейчас Политбюро его рассматривает. Напряжение в зале ощущалось почти физически. Все ждали, когда выйдут члены Политбюро.
На самом заседании Политбюро выступил Горбачев. Он был энергичен и краток. Сразу сказал, что не может выслушивать подобные оскорбления и нападки со стороны участников Пленума и требует оградить его от подобных выпадов, иначе он готов уйти в отставку. Наступило неловкое молчание, но ненадолго. Стали выступать первые секретари компартий союзных республик, почти единогласно заявлявшие о своей поддержке курса перестройки и лично Михаила Сергеевича. Он не ошибся. Прибалтийские секретари поддержали его, видя в нем продолжение курса на стабилизацию положения в Прибалтике. Все трое понимали, насколько обострится ситуация в их республиках, если в Москве произойдет неожиданная смена власти. Поддержали его и руководители среднеазиатских республик. Все пятеро. Каждый выступающий говорил об огромном вкладе Михаила Сергеевича в перестройку и его выдающихся заслугах перед партией и страной. Затем было принято постановление, в котором указывалось, что Политбюро рекомендует Пленуму, исходя из высших интересов партии и государства, снять с повестки дня вопрос об отставке Горбачева с поста Генерального секретаря.
Они выходили в зал Пленума гуськом, и первым традиционно шел Михаил Сергеевич. Но шел не побежденным, а победителем. Он прошел к своему креслу, уселся, оглядел зал, поправил микрофон, пододвинул к себе папку с бумагами, и Пленум продолжил свою работу. Затем было голосование. За постановление Политбюро проголосовало триста двадцать два человека. Четырнадцать воздержались, и еще тринадцать самых непримиримых проголосовали против. Это была очередная победа. Закрывая Пленум, Горбачев снова обратился к собравшимся. Но по неуверенным аплодисментам понял, что даже голосовавшие за него не знают, достаточно ли разумно они сегодня поступили.
Домой он возвращался в еще более мрачном настроении, чем вчера. Если съезд будет проведен в конце этого года, то нет никакой гарантии, что ему удастся снова воспользоваться поддержкой членов Политбюро. Его оппоненты организуются и найдут кандидатуру, которую можно будет выдвинуть в качестве альтернативы самому Горбачеву. Интересно, кого они выберут? Понятно, что не Ивашко. Среди секретарей ЦК самые сильные и толковые – безусловно, Шенин и Бакланов. Но Шенин не станет его предавать, он наверняка понимает, что Горбачев готовит его на место Ивашко, а Бакланов уже стал заместителем председателя Совета обороны, то есть получил один из высших постов в стране, поэтому и вышел из секретариата ЦК. Нет, среди своих его оппоненты не найдут ренегатов. Достаточно одного Ельцина. Сколько они с ним намучились!
Когда в восемьдесят седьмом на Пленуме московского горкома партии началось «шельмование» Ельцина, это его по-настоящему потрясло. Почти все первые секретари райкомов, даже секретари горкомов, два года проработавшие с Борисом Николаевичем, дружно и решительно выступили против него. Конечно, Ельцин был сам виноват в этом своими кавалерийскими атаками на райкомы, своими решительными и часто непродуманными действиями. Но обвинения в адрес Бориса Николаевича слишком уж зашкаливали. Тогда казалось, что с этим политиком навсегда покончено, и Горбачев из жалости отправил его в Госстрой. Но сыграла свою роль гласность. Ельцин постепенно превратился в фигуру мифическую, почти легендарную. На выборах в народные депутаты СССР он победил с огромным преимуществом, после чего заявил о выходе из партии. Это бывший первый секретарь обкома, который требовал, чтобы коммунисты успешнее осуществляли перестройку! А потом, вопреки всему, его избрали председателем Верховного Совета России, и российский парламент принял декларацию о государственном суверенитете. Интересно, от кого они суверенны и независимы, спрашивали себя многие политики.
Горбачев помнил все выступления Ельцина, все выпады в свой адрес. Как человек достаточно мягкий и нерешительный, он страдал обидчивостью и мнительностью, поэтому выпады Ельцина воспринимал очень болезненно. Ему была по-настоящему непонятна любовь народа к опальному партократу. Он не мог осознать, что в условиях ваакума власти и оппозиции народ видел в Ельцине возможную альтернативу зарвавшимся чиновникам, которых ненавидело большинство населения страны.
Теперь Борис Николаевич шел на выборы президента, и Крючков со своими аналитиками утверждал, что Ельцина могут избрать уже в первом туре. Горбачев нахмурился: это будет очевидный триумф его давнего политического оппонента. С другой стороны, уже давно следует развивать социологическую службу в стране. Хватит полагаться на аналитические службы Комитета государственной безопасности. Хотя до сих пор они не ошибались, все результаты мартовского референдума предсказали довольно точно. Он помнил об этом.
Кроме Ельцина, в стране столько проблем! Прибалты принципиально не идут ни на какие переговоры. Молдавский президент Мирча Снегур начал откровенную конфронтацию с Приднестровьем, в котором проживает большинство русскоязычного населения. Все время напряженная обстановка в Фергане и Оше. Между Азербайджаном и Арменией продолжается настоящая необъявленная война, в Грузии военные действия идут в Осетии и готовы перекинуться в Абхазию. Пустые полки магазинов, многие области и республики не выполнили прошлогодние планы по поставкам продукции, снизили свои показатели. После падения мировых цен на нефть в стране почти нет валюты. Они не могут закупать продукты и зерно, как обычно. Экономисты считают, что непродуманная антиалкогольная кампания нанесла по экономике еще более сильный удар. При воспоминании об этом Горбачев нахмурился. Такое благое начинание оказалось столь неудачно реализованным. Задача была в том, чтобы немного снизить потребление алкоголя в стране, уменьшить дикое количество смертей, травматизма, аварий на дорогах, связанных с пьянством. А получился невероятный удар по экономике страны, когда она была лишена налогов с продажи алкоголя, составлявших значительную часть поступления в бюджет. На местах начали вырубать виноградники, запрещать алкоголь даже на свадьбах и поминках, резко сократили выпуск алкогольной продукции. В результате практически исчезли запасы сахара, который начал массово уходить на самогоноварение. В винно-водочных магазинах выстраивались многометровые очереди, а водка стала дефицитным товаром вместе с другими продуктами.