– Вы хотите задействовать группу для решения этого ребуса? – осторожно поинтересовался Антон.
Он не любил задач на территории России, особенно в городах. Специфика подготовки подразделения позволяла выполнять большой круг задач в горах, в лесу, даже в джунглях, но в мегаполисе требовались хорошие навыки оперативной подготовки. Конечно, спецназ занимался и готовился выполнять задачи в городах и других населенных пунктах. Изучали системы подземных коммуникаций и метро. Более того, уже провели массу успешных операций как за рубежом, так и в некоторых городах страны. Но все равно преимущество в этой области было у ФСБ и МВД. Основной козырь у смежников – это наличие мощной агентурной сети и знание местного населения. Спецназу же все время приходилось решать такие вопросы с налету. Приходилось тратить время на поиск информаторов, изучение обстановки и прочих нюансов.
Между тем генерал встал, подошел к окну. Некоторое время с задумчивым видом наблюдал, как ветерок теребит листья росшего напротив тополя.
Антон терпеливо ждал ответа. Его озадачило поведение Родимова.
– Даже не знаю. – Генерал неожиданно всем телом развернулся в его сторону: – Если исходить из показаний Кадыка, которого два часа назад допросили, то в Москве и ее окрестностях обосновалась террористическая группа с хорошо разветвленной агентурной сетью и имеющая мощную финансовую подпитку из-за рубежа. Принято решение создать объединенный штаб, который будет заниматься именно этим вопросом. В проекте приказа я видел свою фамилию. Если это так, значит, и вы будете задействованы. Учитывая наличие в группе офицеров-чеченцев, не исключаю привлечения их для внедрения.
– Ну, это уже было. – Антон не удивился. – Только каким образом?
– Будем думать. У нас теперь есть свидетель. Сейчас составим фотороботы. Покажем снимки находящихся в розыске. Возможно, что-то прояснится. Хотя наверняка имена и фамилии этих Паду, Акболата и прочей нечисти вымышлены. Кроме того, остальных он знал только по кличкам. – С этими словами, так же неожиданно, как и появился, генерал направился к выходу.
* * *
– …примерно через час после начала учений к нам подошел военный. Его лицо было скрыто под маской с прорезями для глаз и рта. – Даша выдержала паузу, пытаясь подавить очередной приступ плача. – Под предлогом того, что на следующем этапе учений будет использовано секретное оружие, он запретил съемку и потребовал покинуть пределы полигона.
Мы отъехали, спрятали машину в лесу, после чего я вернулась. Представшая перед моими глазами картина заставила содрогнуться. Из стоявшего неподалеку автомобиля вывели группу мужчин преимущественно кавказской национальности. Часть из них повели к строениям, где уже закончился первый этап, который мы успели снять. Расставив людей на этажах, спецназ повторил штурм. При этом оставшихся избивали и заставляли наблюдать за происходящим. В течение нескольких минут здание было захвачено, после чего оттуда стали выносить трупы. Нам удалось услышать угрозы в адрес тех, кто уцелел. Им говорили, что если они не станут давать показания и не станут сговорчивей, то в следующий раз умрут подобно своим сокамерникам. Можно предположить, что демонстрация насилия была проведена для психологического давления на находящихся в следственных изоляторах Москвы представителей незаконных вооруженных формирований. По известным причинам, я и мои коллеги не можем теперь считать себя в безопасности. Мы вынуждены скрываться…
– Погоди. – Сидевший на пластиковом стуле Амирхан медленно поднялся и подошел к стоявшей у стены бассейна Даше. – Мне не нравится. Как молитва.
Считая вопрос дальнейшей судьбы телевизионщиков решенным, Амирхан уже не опасался за свое инкогнито.
Продолжая держать перед собой микрофон, Даша потупилась. Рука ее заметно дрожала.
– Я не могу сдержаться. – Посчитав, что чеченца не устраивает ее настроение, выдавила она и снова всхлипнула.
– Нет. – Амирхан перевел задумчивый взгляд на стоявшего с видеокамерой Ханина. – Это вполне естественная реакция. Ты стала свидетелем расстрела ни в чем не повинных людей, кроме этого, вынуждена прятаться. Просто рассказ не очень правдоподобный.
– Репортаж, – поправила она.
– Какой разница! – всплеснул руками бродивший вдоль кромки бассейна Паду. – Съемка, рассказ, репортаж. Почему опять перебиваешь?
– Помолчи! – бросил ему Амирхан и вновь перевел взгляд на Дашу. – Надо рассказать, как ты видела, что убитых людей бросали в яму, а остальных пытали. Военные очень хитрые. Они могут убедить, будто те просто прикинулись, а дальше шла отработка вопроса оказания первой помощи и эвакуация раненых. Ты ни разу не видела ученья по телевизору?
– Глупый вопрос. – Она улыбнулась одними уголками губ и тут же побледнела. Амирхан сделался бордовым. Глаза его налились яростью.
– Повтори, как ты сказала? – Он надвинулся на нее.
Даша отшатнулась и налетела спиной на стену.
– Вырвалось, но я не считаю вас… – Она недоговорила. Просто побоялась произнести слово «дураком».
– Ты, женщина, много себе позволяешь, – глядя на несчастную журналистку, словно удав на кролика, прошипел Амирхан. – Смотри, а то живой отсюда не выйдешь.
– Вы и так нас не отпустите, – выпалила она, заметив при этом, как изменился в лице Ханин. Оставшийся сидеть на скамейке Вадим Иванов незаметно для чеченцев трижды сплюнул через левое плечо и постучал по голове.
– Я тебе слово дал! – Амирхан резко поднял на уровень лица открытую ладонь.
Даша вздрогнула и присела, однако отчаяние отодвинуло страх.
– Мы опасны для вас, – глядя на него снизу вверх, выдавила она. – Да и не считается у вас грехом обмануть неверного.
– Не волнуйся. – Он потрепал ее по щеке. – Есть много способов заставить вас хранить эту тайну вечно.
– Я и говорю, в могиле. – Она покосилась на Ханина, который глазами и гримасами подавал ей знаки заткнуться.
– Нет. – Амирхан едва заметно улыбнулся. – Мы повяжем вас кровью. Ты никогда не убивала людей?
Пол под ногами у Даши качнулся. По спине пробежал мороз, а в горле пересохло. Видимо, от внимания Амирхана не ускользнуло ее состояние.
– Час перерыва, потом повторим. – Он направился было прочь, но на полпути остановился и обернулся в сторону Даши. – Ты пока подумай над тем, как переделать текст.
Глотая слезы, она часто закивала головой и сползла по стене, усевшись на корточки. Когда чеченцы вышли, к ней подошел Ханин. Он молча наклонился, взял под локоть и провел Дашу к диванам:
– Отдохни.
Даша плюхнулась на кожаные подушки и зарыдала.
– Тьфу ты! – Иванов встал со своего места, заложил руки за спину и поплелся вокруг бассейна. – И так на душе кошки скребут.
– Ты бы помолчал! – крикнул ему вдогонку Ханин.
– Может, ее еще и в зад поцеловать! – огрызнулся Вадим. – Мы оказались в этой ситуации только из-за Дашки. А у меня дети! Их кормить надо… А ты… – Он грубо обругал Дашу.