Сквозь ветви черемухи, за штакетником ограды, он увидел на дороге три силуэта.
— Снова бомжи явились? — прошептала на ухо Татьяна.
Болтун не боялся визита алкоголиков. Даже предполагал, что явятся. Делать им особо нечего, зальют глаза и отправятся убивать время, которого у них хоть отбавляй. Однако его насторожили слова человека. Появилось подозрение, что это совсем другие люди. Ко всему не местные.
Он взял Татьяну за руку и стал медленно опускаться на корточки. Она последовала его примеру. Тем временем силуэты проследовали дальше.
— Кто это мог быть? — спросил, обращаясь к самому себе, Болтун. — На наших друзей не похожи.
— Да, — согласилась Татьяна. — Те ногами шаркали, кашляли и хрипели.
— Может, ты здесь кому приглянулась? — осторожно предположил Болтун.
— Все возможно, — она выпрямилась. — Пошли в дом.
Свет на кухне был тусклый. Татьяна быстро задвинула замызганные, серого цвета занавески:
— Завтра перестираю.
Болтун хлопнул летающего перед носом комара:
— А от этих гадов здесь ничего нет?
— Найдем, — успокоила она его.
Татьяна вскипятила электрический чайник, сделала несколько бутербродов, накрыла на стол.
Ели молча, прислушиваясь к гулу комаров, лаю собак, доносившемуся с улицы, пению сверчков. Болтун размышлял над своим положением. По-хорошему нужно связаться с родителями. Наверняка они уже в курсе происшедших событий. Однако несколько попыток дозвониться с телефона Татьяны ни к чему не привели. Трубку никто не брал.
«Может, у матери снова сердце прихватило? — с тоской думал он, глядя в темное окно. — А отец под этим предлогом водку жрет?»
— Чего загрустил? — отвлекла от размышлений Татьяна. Она накрыла его руку своей ладошкой. От ее прикосновения по спине пробежала волна тепла, сердце сжала боль радости, ожидания чего-то большего. Но тут же мысли снова вернулись в прежнее русло.
«Я здесь в любовь играю, а меня уже как законченного убийцу вся милиция ищет», — он ощутил поднимающуюся изнутри тоску, в которой вдруг стала меркнуть радость нахождения с Татьяной. Он вспомнил убитого из-за него механика, снова подумал о его детях и медленно освободил руку.
— Тебе плохо со мной? — она заглянула ему в глаза.
Болтун отвел взгляд в сторону:
— Нет, почему, очень хорошо. Только…
— Что?
— Настроение…
— Да, — она поставила на стол свои локотки и подперла кулачками щеки. — Ты так и не рассказал мне о себе. Я знаю лишь то, что ты работаешь в находящемся по соседству с моим домом автосервисе.
— История гнусная, — Болтун отвернулся в окно, почувствовав, что, если сейчас все расскажет Татьяне, сразу станет легче.
— Выкладывай, — настойчиво потребовала она. — Живем под одной крышей, а я ничего о тебе не знаю.
— Хорошо, — принял решение он. — Только я сейчас принесу одну вещь, чтобы тебе понятнее было.
— Это тот термос, что ты в сарае под крышу сунул? — ошарашила Татьяна.
— Ну! — он удивленно захлопал глазами. Когда перепрятывал контейнер, который до этого лежал в машине, Татьяна наводила порядок в доме.
— Хочешь знать, как догадалась? — она загадочно улыбнулась. — Да очень просто. Двери сарая поленом были подперты. Ты его убирал, а потом приставил заново. Только углубление в земле старое осталось, и царапина на досках свежая появилась. Я сначала в машине посмотрела. Гляжу, нет. Куда дел, если со двора не выходил? Дедукция и внимательность. А там и прятать негде, кроме как сверху.
— Ты его не раскрывала? — он подался вперед.
— А что? — удивилась он. — Прячешь в моем доме невесть что. Вдруг бомба? А мне потом сидеть? Ты же знаешь, за хранение статья есть. Отвечает тот, чья жилая площадь.
— Ты точно открыла?! — крикнул он.
— Да что ты так завелся? — она встала. — Больно надо.
Татьяна обиженно надула губки и стала убирать со стола.
Он попытался обнять ее за талию.
— Да пошел ты! — грубо толкнула она его в грудь.
От неожиданности Болтун полетел на спину. Татьяна вскрикнула. Но было поздно. Последнее, что он успел сделать, — это втянуть голову в плечи. Больно ударившись затылком о пол, Болтун зажмурился.
— Извини! — раздалось над головой.
На фоне потолка он увидел перепуганную Татьяну.
— Не надо было тебе меня спасать, — морщась от боли в спине, он с трудом встал, отряхнул штаны и вышел на улицу, сразу окунувшись в прохладу вступившей в свои права ночи. Остывающий воздух немного успокоил его. Дождавшись, когда глаза привыкнут к полумраку, Болтун направился к темнеющему на фоне неба силуэту сарая. С трудом нашел дверь. Нащупал подпорку, убрал ее в сторону. Осторожно потянул за скобу, служившую ручкой. Дверь устало скрипнула и отворилась. Болтун вытянул руку и вошел внутрь. Оказавшись в кромешной темноте, почувствовал себя неуютно. Окружающая чернота показалась живой и враждебной. Сердце стало биться сильнее. Во рту пересохло.
«Чего это я? — удивился он своему состоянию. — Как будто ворую!»
Скользя по дощатой стене кончиками пальцев, прошел вдоль нее, вытянул руку вверх и стал прощупывать пространство над балкой, пока не наткнулся на сверток. Осторожно вытащил его и развернулся к выходу. В шею впился комар. Прижал его рукой. На ощупь нашел дверь и вышел во двор. Завороженный прелестью ночи, замер, задрал голову вверх и невольно залюбовался небом. Неожиданно его перечеркнул метеорит.
«Пусть не посадят! — торопливо загадал он. — И еще чтобы с Танькой все вышло».
Звездочка растворилась где-то над лесом, а он смотрел туда и размышлял, что значит последнее, впопыхах придуманное желание? «Все» в его понимании — это сегодняшняя ночь с ней. А она, судя по всему, и так предопределена. Он расстроился. Уверенность в том, что не использовал шанс, стала причиной тоски. «Надо было загадать, чтобы у меня не было никаких проблем из-за этого контейнера», — подумал он и едва хотел нагнуться, чтобы снова подпереть сарай, как услышал за забором голоса. Его обдало жаром. Однако Болтун взял себя в руки. Он подумал, что наверняка их старые знакомые проспались и теперь явились, чтобы продолжить выяснять жилищный вопрос. Но почему они говорят едва слышно? Может, задумали пакость? А что, все возможно. Поняли, что настоящая хозяйка не уступит им дом, надумали поджечь. Скорее так оно и есть. Почти все преступления на бытовой почве являются следствием употребления алкоголя. Возможно, у них уже белая горячка.
Однако в следующее мгновение он понял, что голоса принадлежат не пропитым и опустившимся бомжам. Это его еще больше озадачило. Можно допустить, что на Танюху положил глаз кто-то из местных и сейчас решил навестить. А для смелости прихватил дружка. Но эти предположения почти сразу рухнули. Он вдруг разобрал несколько слов и понял, что говорят на незнакомом языке.