– Вы просто еще молоды, Лия, и неопытны. Не обижайтесь, я не в упрек вам это говорю. Молодость проходит, а опыт приходит, с возрастом на многие вещи начинаешь смотреть иначе… Поверьте, иногда не грех и силу применить. Если вы сейчас все на тормозах спустите, сделаете вид, что ничего особенного не произошло, тогда девочки очень скоро сядут вам на шею. Они – не совсем те, бедные, несчастные существа, которых вы себе представили. Они с самого детства учились выживать и лучше всего понимают язык силы. Кто сильнее – тот и вожак! А вожака они слушаются беспрекословно – это закон стаи. Но не дай бог, они почувствуют, что вожак не так уж и силен… Эти дети способны доставить столько неприятностей, что вам и не снилось. Машу надо наказать, иначе в следующий раз она может наброситься не на другую ученицу, а уже на вас. – Заметив, что я вздрогнула, Светлана усмехнулась. – Случалось и такое…
– И что вы мне посоветуете?
– Ну, например, дайте ей какое-нибудь задание: книгу пусть прочтет, или вышивкой займется, или задачи порешает. Двойная польза. Экскурсии в город запретите месяца на два. Самое действенное наказание – конфискуйте ее личные вещи. Тоже на месяц-два.
– Это как?
– Обыкновенно. У каждого ученика есть что-то свое, личное: фотографии, письма, набор открыток или фантиков. Это разрешено, и дети очень дорожат этими вот мелочами. В случае серьезного проступка, вы можете забрать у ученика его личные вещи и поместить их в один из сейфов на пропускном пункте. По прошествии названного вами срока вещи возвращаются. Срок можно уменьшить, если ребенок ведет себя хорошо, или увеличить, если все наоборот. Понятно?
– Вполне.
– Ну, тогда вперед.
Маша ждала меня все в той же несчастной классной комнате. Сидела прямо на полу, поджав под себя худые ноги, и рассматривала свои не менее худые руки. Я присмотрелась: ни следа былой агрессивности, наоборот – хоть картину пиши, какую-нибудь «Раскаявшуюся Магдалину». Только упрямо поджатые тонкие губы свидетельствовали – девочка не собиралась сдаваться просто так, за победу мне придется с ней побороться. Увидев меня, Маша не шелохнулась, хотя раньше вскакивала с места и вытягивалась по стойке «смирно». Она молчала, и я молчала. Глупейшая ситуация! К тому же это я чувствую себя виноватой, а отнюдь не она.
– Так и будем молчать?
Вопрос она проигнорировала. Ладно, я не гордая.
– И почему же ты Галю побила? Легче стало?
– Вам не понять. – И снова молчание. Действительно, мне не понять, я никогда не принимала наркотики, поэтому откуда я могу знать, что чувствует бывший наркоман. Или не бывший? От подобных «привычек» так просто не отказываются.
– Кто такой Крысиный король? – Вот теперь я до нее достучалась. Маша побледнела и съежилась в комок.
– А вы разве не знаете? – Она задала вопрос тихо, даже не шепотом – шевелением губ.
– Нет.
– Тогда вы не поверите.
– Уже верю. Я хочу тебе помочь.
– Поздно. Слишком поздно. Уходите отсюда! – вдруг заорала она. – Убирайтесь! Я не хочу вас видеть! Никого! Давайте ваше наказание и убирайтесь! – Маша успокоилась так же неожиданно, как и впала в ярость. – Ну, – совершенно спокойно спросила она, – что на этот раз придумали?
– «Войну и мир» прочитаешь, все четыре тома. Каждый день после занятий будешь пересказывать мне прочитанное. Понятно? – Наказание не было таким уж строгим. Да и книга, несмотря на объем, интересная– самая интересная из утвержденного директором списка. К тому же девчонка хоть читать нормально научится, а то ей двенадцать лет, а она только по слогам тексты разбирает.
– И все? – недоверчиво спросила она.
– Этого достаточно.
– Я могу идти?
– Можешь. Читать начнешь завтра.
– Спасибо. – У самых дверей Маша обернулась. – Спасибо вам за все. Простите меня, пожалуйста!
– Все нормально, я уже забыла.
– Нет, вы еще не знаете… Простите. И… Уходите отсюда! Из интерната. Сегодня же!
Гера и в самом деле прилетел в Москву и теперь возмущался. Ему не нравилась погода: слишком холодно, и вообще, непонятно – уже весна заканчивается или это еще только зима началась; город – пыльный, душный, кругом пробки; люди – все куда-то спешат, грубят, вокруг ни одного нормального лица; гостиница – номер маленький, темный, кондиционер работает плохо, обслуживание тоже хуже некуда, и так далее. Россия Гере не нравилась принципиально. Зато он каким-то непостижимым образом умудрился привезти ему письмо от мамы. За одно это Локи готов был простить Гере и его вечное брюзжание, и плохое настроение, и пессимистические прогнозы. У мамы, как обычно, все было в порядке. Идиотская ситуация: мама пишет письма Гере, а тот вылавливает Локи и пересылает ему эти послания. Пора, пора обзавестись домом, чертовски приятная мысль. А, как известно, cogitations poenam nemo patitur. [7]
Кроме брюзжания и плохого настроения, Гера привез и полезную информацию. Локи оказался прав: Церковь Живой веры – не более чем прикрытие, замечательная маскировка. Церковь работает, имеется даже проповедник. Небось, фанатик своего дела, ведает «духовным развитием» общины, молитвы читает, следит за соблюдением постов, ну, и учение толкает, дескать, как Слово Божие правильно понимать следует. Вряд ли он в доле, вряд ли он вообще в курсе происходящего, а вот директор – так тот по самые уши замазан, зам, скорее всего, тоже. Остальные – вопрос сложный: кто на крючке, как было с Евгенией, кто по собственной воле, кто вообще ни при чем, хотя последнее сомнительно. Но никто, никто из них не тянул на Короля! А значит, он наблюдал со стороны. Плохо, очень плохо: если у него хватает ума не приближаться к школе, вычислить человека в маске будет сложно. Непередаваемо сложно.
И еще Локи не отпускало странное предчувствие, что уехал он не вовремя, а предчувствиям своим он доверял. Что-то должно произойти. И Лия трубку не берет, хотя конечно – ее ведь нет дома, Лия на работе.
Лия в школе.
А он – в Москве. Вместе с Герой, который возмущается качеством телефонной связи и намеками пытается выведать, куда это Локи так настойчиво пытается дозвониться.
Глупость какая, что может случиться за три, нет, уже за два дня?
В учительской было шумно, уроки закончились, народ собирался домой, не скрывая удовольствия оттого, что наконец-то можно выйти за забор. О происшествии знали, кажется, уже все: кто-то сочувствовал, кто-то возмущался, кто-то молча радовался, что история произошла не с ним. Я не знаю, кто меня за язык потянул, но что сделано, то сделано.
– Кто такой Крысиный Король? – Вопрос мой заставил замолчать даже Веронику, а заткнуть ее порою не могла и Светлана.