Он решил продолжать дело с крадеными машинами. Самовар уже не раз показывал ему всякие штучки, научил и дверцу открывать, и мотор заводить. Наука хитрая, но он ее почти осилил. И управлять машиной научился. Худо-бедно, но до Краснинска и до Ржавого из Москвы дотянет.
И еще одного из их команды Леха натаскал. Сарай, он из новеньких, но по годам, можно сказать, старенький. Из армии уже год как вернулся. Водителем служил. Автомобиль ему не в диковинку.
Работали парами. Он, Сема, с Лазарем, Леха со Шницелем, Сарай с Магарычом. Машины нахрапом не брали. Дня два-три присматривались к намеченной жертве, не меньше. И только после этого, если все чисто, угоняли тачку со двора, в котором ее привык ставить на ночь хозяин. С Ржавым особенно не церемонились. Но и не наглели. По «куску» за машину, не меньше, но и не больше. А тот и не возражал. Да и куда он, крен рыжий, денется?
Угонять автомобили – дело прибыльное. Но, увы, подсудное. И если менты повяжут...
Лучше бы он о них меньше думал.
Случилось это летом, в середине июля. Кстати, школу тогда он уже закончил. С одними «трояками» в аттестате, да это, впрочем, не важно. В тот день, вернее, ночью, они с Лазарем угнали бежевую «четверку». К Ржавому из Москвы по объездным дорогам ее гнали, как всегда. На этот раз встречи с гаишниками избежать не удалось. Словно из-под земли вырос перед ними передвижной ментовский пост. Карающей десницей божьей в лучах фар высветился гаишный жезл. Только останавливаться никто и не думал. Сема лишь сильнее нажал на акселератор.
И тогда за ними взвыла сирена. И началось...
Ментовская «семерка» шла быстро, не отставая. Хуже того, она приближалась.
– Что делать-то будем? – теряя самообладание, закричал Лазарь.
– А-а, не знаю, – протянул Сема, стиснув зубы. – Только тормозить не стану!
И тут впереди сначала по знакам, а затем и очертаниями своими замаячил железнодорожный переезд. А где-то слева загудел тепловоз, предупреждая о своем появлении. Шлагбаум был уже опущен. Но Сему это не остановило. В пылу азарта он проскочил под ним и выехал на другую сторону железнодорожного полотна. И сразу же сзади загрохотал колесами товарный состав, надолго перекрывая путь гаишникам.
– Й-есть! – заорал от радости Сема.
Почувствовав себя в безопасности, он на мгновение расслабился за рулем. Темнота и невнимательность сыграли роковую роль. Он не вписался в поворот и вылетел на обочину. Машину крутануло, и она правым своим боком врезалась в дерево.
По счастливой случайности сам он отделался несколькими ушибами. Зато не повезло Лазарю. Ударом его выбросило из машины, и он упал, стукнувшись головой о камень. Когда, пошатываясь, Сема подошел к нему, он продолжал лежать, не подавая признаков жизни. Похоже, бедняга уже не жилец на этом свете.
Повинуясь инстинкту самосохранения, Сема оставил друга и побежал, не разбирая дороги. Бежал через какие-то поля, перелески, куда угодно, лишь бы только оказаться как можно дальше от места трагедии. Там, возможно, уже хозяйничали менты...
С неделю он скитался по окраинам Подмосковья, ночевал где придется, ел что попадется. Потом, стараясь не привлекать к себе внимания, заглянул в Краснинск, наведался в свой двор. Домой к себе идти не решился. А вдруг там засада! Но заявился в подвал, к Ящеру. И первым, кого встретил там, была Ириха.
– Ты? – удивилась она.
– Я! А чего тут такого?
Но играть в жмурки с ней оказалось ни к чему.
– Не придуривайся, – отрезала она. – Тебя ищут.
– Менты?
– Они самые... Лазарь о тебе все рассказал.
– Он жив?
Сема не знал, то ли ему радоваться, то ли, напротив, биться головой о стену.
– Жив. Но стукнулся, конечно, сильно. Еле откачали... А вообще, он молодец. Кроме тебя, ни о ком и никому...
– А я что, фуфло? Я уже не в счет?.. Ну, спасибо тебе, Ириха, вот так порадовала...
Узнай о смерти Лазаря, он бы, возможно, мучился угрызениями совести. Ведь это по его вине они врезались в дерево. Но скорее всего никаких угрызений и не было бы. Лазарь хорошо знал, на что шел. Но он жив. И никакой от этого радости. Ведь он сдал его с потрохами...
– Слушай, Сема, ты волну не гони, не надо, – урезонила его Ириха. Уж кто-кто, а она умела приводить его в чувство. Хватало одного лишь ее взгляда. – Менты знают, что Лазарь был в тачке не один, не идиоты же они. Так или иначе, они бы вышли на тебя. Но при этом вышли бы на Ржавого. И на нашу команду. Так что Лазарь сделал верный шаг. Теперь менты уже никого, кроме тебя, не ищут...
– И волки сыты, и овцы целы... Ладно, проехали... Что же мне теперь делать?
– Для начала я спрячу тебя. На время спрячу, пока не сбацаем тебе липовую ксиву. С этим проблем не будет. Знаю я одного человека, он сделает все как надо. А дальше... Дальше я дам тебе денег, «кусков» пять. Своих к ним добавишь и уйдешь в бега. Где-нибудь в Сибири затеряешься, новой жизнью там заживешь. – Иринка говорила это, глядя ему прямо в глаза.
– Пожалуй, вариант этот прокатит, – соглашаясь, кивнул Сема. И тут же спохватился: – Слушай, а чего это ты все решаешь? Где Ящер, черт его побери? Куда он замылился?
– Вадим в армии, – голос ее дрогнул. – А за себя он меня оставил...
– В армии? В какой еще на крен армии? – вытаращился он на нее.
Насколько он помнил, Ящер не собирался идти служить. Уже и врача нашел, и часть бабок ему авансом отстегнул, чтобы «белый билет» оформили.
– В Советской, Сема. В какой же еще?..
– Он чо, гребнулся?
– Он правильно все сделал. Еще точно неизвестно, остановятся ли менты. Может, следствие по твоему делу двинет дальше. Короче, он решил, что будет лучше, если он переждет смутное время в армии. Месяца два или три, не больше...
– Да ты че? Какие месяцы? В армии два года служат!
– Не волнуйся, Вадим знает, как свалить оттуда. Ты за него не бойся. Ты за себя бойся... Вот это номер!
Взгляд Ирихи был устремлен Семе за спину, и в нем отразилась растерянность.
Он обернулся и увидел двух мужчин в штатском. Один из них нагнулся, чтобы протиснуться в низкую арку входа в комнату-отсек.
– Гражданин Усик? – начальственным тоном спросил у него первый.
– Ну...
– Вы арестованы!
«Сливай воду, приехали! Станция „Писец“...
Выследили его таки, шакалы! Мусора долбаные!
– Сема, ты не думай, я тебя не подставляла, – смущенно посмотрела на него Ириха.
– Ты чо гонишь?
Он ее ни в чем не подозревал. Не она навела на него ментов. Не могла, да и не успела бы...
– Ты не думай, мы о тебе не забудем, – не своим голосом сказала она, когда на его запястьях щелкнули стальные наручники. – И я тебя никогда не забуду...