Артем подошел к нему.
– Встать надо, походить, – посоветовал он. – Нельзя сейчас сидеть. Вся сила в землю уйдет.
Ему нравилось ощущать себя командиром. В каждом своем слове чувствовать особый вес. Ему подчинялись, его слушались. Ведь он офицер, командир взвода, отец своим солдатам. Он многое знает и умеет из того, что пока не подвластно им, молодым.
– Ты, лейтенант, за меня не волнуйся. Никуда моя сила не денется. А бегать я буду еще быстрее тебя, – услышал он в ответ.
В словах бойца чувствуется твердость. Это неплохо. И стремление превозмочь себя. Это еще лучше. Но вот обращается он к офицеру на «ты». И в голосе никакого почтения к старшему. А это уже никуда не годится. Надо ставить парня на место. Иначе зарвется. И другим неповадно будет.
– Взвод, в две шеренги становись! – скомандовал Артем.
Он повернулся к нахалу спиной и сделал вид, что целиком поглощен построением.
– А вы, товарищ рядовой, стойте здесь. – Провинившегося он в строй не пустил. Поставил рядом с собой.
Через десять секунд взвод построился, солдаты застыли в ровных шеренгах. Кое-что уже умеют, черти полосатые.
– Товарищи солдаты, я вас, а вы меня знаем не больше часа. Кто я такой, откуда родом, какими качествами обладаю, об этом вы узнаете позже: у нас будет достаточно времени для подобных разговоров. – Обращаясь к строю, Артем говорил как по писаному. Слова его выстраивались в ровные, строгие фразы. – Но вы уже знаете, что я – ваш командир взвода, в звании «лейтенант». Да, я ненамного старше вас. Но это вовсе не означает, что я опущусь до панибратства с вами. У всех у вас было достаточно времени, чтобы прочувствовать суровый быт армейской службы. Знакомились с уставами, знаете, что такое субординация. И, конечно же, знаете, что военнослужащие обращаются друг к другу на «вы». Это положение особенно важно, когда солдат обращается к офицеру. Вот перед вами живой пример того, как не надо делать... Как ваша фамилия, солдат?
Только теперь он удосужился повнимательней разглядеть солдата. И лишь сейчас понял, что где-то уже видел этого чернявого парня с тяжелым взглядом. Не сегодня, не здесь, а на гражданке. Только тогда у него была другая прическа, не щетина из коротко стриженных волос.
– Рядовой Ящуров, – неохотно отозвался тот.
Вот оно, значит, как! Вадим Ящуров. Так и есть, это он, тот самый Вадим, дружок Леночки и тот, по ком сохнет Ирина.
Артем чуть было не поддался искушению обидеть, унизить своего соперника. Вадим в его власти. Он его подчиненный. Его можно растоптать, уничтожить... Но нет, он не опустится до подобной низости. Как и всегда, он будет сильным и справедливым. Вадим Ящуров останется для него обычным солдатом, таким, как все. И никакой предвзятости по отношению к нему.
– Так вот, рядовой Ящуров решил, что он вправе обратиться ко мне на «ты». Это непозволительно. Подобный проступок достоин наказания. Но мне не хотелось бы начинать свою службу с наказаний. Поэтому на первый раз прощаю. Но если подобное повторится, снисхождения он больше пусть не ждет. Вам ясно, товарищ солдат? – нахмурив брови, зычным голосом спросил Артем.
– Ясно, – буркнул тот.
Он принимал его превосходство над самим собой как неизбежное зло.
– Становитесь в строй!
– Есть.
Ящуров принял строевую стойку. Начал движение с левой ноги и строевым шагом занял свое место в строю. Поворот кругом, руки на середине бедер, подбородок приподнят, взгляд устремлен вперед. Все по уставу. Только проделал он это вяло, без всякого желания заслужить похвалу.
– Взвод, направо! Бегом – марш!
Артем направил свое подразделение обратно в расположение части.
Весь день он занимался со своими подчиненными. Строевая подготовка, изучение материальной части, занятия по рукопашному бою. Он выжимал из своих солдат все соки. Уже объявлен был указ Горбачева о выводе советских войск из Афганистана. Малая вероятность того, что кто-то отправится за кордон. Но все же... А война, как известно, не терпит необученных солдат.
Вадим умел делать все как надо. Со строевой подготовкой ладил, и тактико-технические характеристики автомата выучил наизусть, и искусству владения холодным оружием обучался с прилежанием. Но опять же, делал все это молча, стиснув зубы. Если бы Артем похвалил его, он бы, наверное, воспринял это как смертельную обиду.
А вечером, перед самым отбоем, он подошел к нему.
– Товарищ лейтенант, можно на пару слов? – отзывая его в сторону, сказал он.
– О чем?
– Да о домашнем... Ведь мы с вами из одного города, с одного квартала...
– Значит, узнал меня...
– Узнал... Видел вас с Иринкой, тогда вы еще курсантом были... У вас с ней что, роман? – спросил он, улыбнувшись краешком губ.
– А ты не знаешь?
– Не-а, она мне ни о чем не рассказывала.
– Ну да, так я и поверил, – недоверчиво покачал головой Артем. – Бросила она меня. Ради тебя и бросила.
– Стало быть, у вас есть повод ненавидеть меня? – прямо спросил Вадим.
– Можно сказать, что есть. Но я не собираюсь вымещать на тебе свою обиду. Это просто глупо...
– Я вижу, вы настоящий мужик. – Вадим сказал это вовсе не для того, чтобы польстить. Он вообще, наверное, не умел льстить – так, по крайней мере, казалось Артему.
– Мечтал услышать... У тебя все?
– А я еще и не начинал... О Лене я хотел у вас спросить, о сестренке вашей, – выдавил он из себя.
– А что тебя интересует? – Артем всем своим видом показывал, что он ничуть не удивлен.
– Как живет, чем дышит... В общем, где она сейчас, как у нее дела?
– А то ты не знаешь, – вот тут он как будто бы удивился.
Хотя удивляться было нечему.
– Не-а, ничего не знаю. Хвостом она вильнула. В дураках меня оставила. Вот так...
– Что ж, бывает. От Лены всего можно ждать, непредсказуемый она человек... У нее все хорошо. В медицинский институт поступила, в Сеченовский, на лечебный факультет. Сбылась ее мечта... А ты напиши ей, поздравь, порадуйся вместе с ней. Может, у вас все и наладится...
– Она адреса мне своего не оставила.
– Так я тебе дам...
– Не стоит... Я не из тех, кто пятки бабе лижет, лишь бы обратно вернулась. Лена оставила меня. Значит, была причина. И причина одна. Гуляй, Вася, ты мне надоел... Привет ей от меня передавайте. И передайте, что я по-прежнему помню о ней...
* * *
Мария Викторовна, «хозяйка» Артема, сдавала для постояльцев половину дома: три комнаты с общим коридором и кухней. В одной из комнат жил он сам. В другой – командир взвода одной с ним роты, лейтенант, уже отслуживший в офицерской должности год, – он-то и помог ему снять жилье. Третья комната пустовала. В ней до недавнего времени жил капитан-холостяк, но «труба позвала» его в Афган, и он съехал.