– А тебя кто кланяться заставляет? Я один... Да и не буду я кланяться. Не для того я в Чечне кровь проливал...
– Забудь про кровь. Поверь, так легче будет...
– Да знаю. Там свои понятия, здесь свои. Там братство, а здесь деньги. Есть деньги, ты человек, нет – лучше молча сопи в две дырочки...
– В охране много не заработаешь...
– Знаю, но хоть что-то... А ты вообще где сегодня был?
– С мысли ты меня сбил...
Действительно, мелькнула в моей голове какая-то дельная мысль. Но, видимо, мягко было у меня в мозгах, потому и вязли в них мысли, как мухи в жидком клею... мелькнула мысль и пропала.
– А где я был, там меня уже нет... С мужем моей Вики разговаривал. Сволочь он...
Я чувствовал, что не все в порядке с моей головой. Но все же мне хватило ума не порочить Вику в Пашкиных глазах...
– Короче, их там трое было. Один сзади подкрался, по голове ударил. За город меня вывезли, там и очнулся...
– Беспредел. – Пашка стал мрачным как туча.
– Хуже...
– И ты это ему спустишь?
– А что делать?
– Око за око, зуб за зуб...
– Боюсь я с ним связываться, – покачал я головой.
– Боишься?! Когда ты чего боялся, Корней?
– Я, брат, себя боюсь. Убью ведь эту сволочь, если доберусь... А я не хочу в тюрьму...
Я слышал, что и в тюрьме есть жизнь. Но если я туда попаду, то уж точно лишусь возможности видеть Вику. А я хотел ее видеть. Прямо сейчас хотел... Сука она, тварь, но нет без нее жизни...
– Так кому ж охота... Но все равно, нельзя этим козлам с рук спускать...
– Я с ним еще разберусь...
– Может, ну его к лешему? – сменил пластинку Пашка. – В самом деле в тюрьму загремишь...
– Я уже гремлю. Все во мне гремит... Эх, жизнь моя жестянка...
– И мою в болото... Но надо как-то жить. Забыть прошлое и жить...
– Легко сказать... Но делать надо...
– Надо... Ну, будем...
Мы пили, не зная меры. Пили, не чувствуя опьянения. А в один прекрасный момент вырубились начисто. Смутно помню, как помог пьяному вдрызг Пашке добраться до кровати. Зато не помню, где сам заснул...
А заснул я на диване в гостиной. Там же и проснулся. Голова тяжелая, в уши словно ваты напихали. Во рту пустыня. За окнами светло, на часах – половина одиннадцатого. Родителей нет. И Пашки тоже нигде не наблюдалось. Во всех комнатах идеальный порядок, моя постель застелена. Может, Пашка вышел прогуляться? Но должен же был остаться его чемодан. Не было ничего... А может, и не было никакого Пашки?
Я позвонил отцу.
– Где Пашка? – спросил я, ожидая услышать ответ в виде предложения посетить профессора Клишина, который в свое время ремонтировал мне мозги.
Но услышал я вполне адекватный ответ:
– А разве ты не знаешь? – удивился отец. – У него поезд утром был. Он домой уехал... Сказал, что погостит дома и вернется... А разве он тебе не говорил?..
– Э-э, может, и говорил...
– Да, славно вы вчера посидели. Как насчет гемодезиком прокапаться?
Кто-то снимает похмелье пивом, кто-то рассолом, а мой отец приводил себя в чувство гемодезом. Но ему-то хорошо, процедурная у него под боком и любая медсестра без разговоров капельницу поставит. А мне где все это взять? Не ехать же к нему. Разве что за машиной... А на машине куда? К Вике?..
– Я как-нибудь сам...
– Что делать собираешься? – с тревогой спросил отец.
Его внутреннее напряжение передалось и мне... Хватит изводить родителей, хватит изводить себя.
– Спать буду...
Так я и сделал. Но сначала сходил в магазин. Купил пива. Затем снова в магазин, но уже за водкой. И к приходу родителей лежал пластом в своей кровати...
Утром проснулся свежий как огурчик. И засел за учебники. Усилием воли заставил себя вгрызться в гранит науки. И так увлекся, что даже забыл о Вике.
А она очень скоро напомнила о себе. Через своего мужа. В тот день мама вернулась с работы бледная как мел. Трясется, как в лихорадке.
– Там... В лифте... Нож у него...
Я ничего не понял. Но зазвонил телефон. Я взял трубку, и человек на том конце провода голосом Кеши мне все объяснил.
– Это всего лишь предупреждение. Не отдашь деньги, убьем мать... Потом отца...
– Мразь! – заорал я.
Трубка возмутилась короткими гудками.
Я все-таки смог добиться ответа от матери. Оказывается, вместе с ней в лифт вошел какой-то парень в черных очках. Она и понять ничего не успела, как он приставил нож к ее горлу. Тупой стороной лезвия приставил, потому что не осталось никаких следов. Но мог ведь и острием полоснуть по горлу... Это было предупреждение. Оказывается, Кеша не шутил, он в самом деле был намерен получить с меня деньги.
Пока я думал, как быть, мама позвонила в милицию. И когда появились оперативники, выложил им все как на духу – как Кеша требовал с меня деньги за то, что я встречался с его женой, как угрожал мне. Не знаю, что на меня нашло, но я рассказал все. Единственно, умолчал о том, что Вика проститутка, а он ее сутенер...
– Почему ты нам об этом сразу не сказал? – удивленно спросила мама.
– Думал, что это шутки...
– Ты говоришь, что этот Кеша угрожал тебе по телефону, так? – уточнил оперативник.
– Да, только что... Сказал, что убьет мать...
– Телефон у вас какой, обыкновенный? Или с записью?
– Обыкновенный.
– Жаль... А кто может подтвердить, что он вам угрожал расправой? Кто это слышал?
– И слышали. И видели. Но это его друзья, они ничего не скажут...
– А кроме них?
– Никого.
– Плохо... Боюсь, он будет все отрицать... Но вы все же напишите заявление...
Оперативники оказались правы на все сто процентов. Они сделали все, что было в их силах – съездили к Кеше по указанному адресу, доставили его в отделение, допросили. Но он все отрицал. Более того. Сослался на давний случай, когда я чуть было не задушил Вику... Короче говоря, Кеша вышел сухим из воды, а я в глазах оперативников остался психом контуженым. Мне деликатно посоветовали трезво смотреть на вещи, на этом участие милиции закончилось...
А еще через два дня приехал Пашка. И долго возмущался моей нерешительностью.
– Какая к черту милиция? В расход этого урода!..
– Ты мне поможешь?
Да, он был прав. Другой возможности угомонить Кешу я не видел. Не ждать же, пока он зарежет мою мать или отца...