– Такую комбинацию провернули, – клокотал Эдик. – Как по писаному сработали. А тут на тебе, все насмарку… Блин, иногда руки опускаются… Ты мне скажи, Степаныч, как с этими быть, с Юлием и Женей? Мы же им обещали, что они будут в безопасности…
– А ты думаешь, они нам поверили? Ты же знаешь, они из дому почти не выходят. В тюрьме Глюк или нет, Вильям-то все равно на свободе, может взяться за свидетелей…
– Женя не только свидетель. Я так понял, она жила с этим Вильямом.
– Жила, пока не надоела. А как надоела, он ее своим бандерлогам сплавил.
– Зажрался он, я так скажу. Женя – очень красивая, мне бы лично такая не надоела…
– Эдик, ты там случайно клинья к ней не подбиваешь?
– Я же не сволочь.
– Ты нет, а Вильям да. Жены у него нет. Детей нет. Обожает обхаживать молоденьких красавиц. Когда они ему надоедают, он их не просто бросает, он старается их приобщить к своему делу. Кто-то, как Женя, становится бандитской приманкой. Кто-то прямым ходом идет на панель. У Вильяма, чтоб ты знал, целая сеть интим-салонов. Элитные проститутки для VIP-клиентов.
– А для ВИЧ-клиентов у него ничего нету?
– Не переживай, и этого добра хватает…
– Это все понятно. А как нам быть с Женей и с Юлием?.. За них сейчас точно возьмутся. Глюк будет рвать и метать, чтобы развалить дело. Начнет со свидетелей. Руки-то у него развязаны. Думаешь, кого с ним отпустили? Двух самых отпетых. И этого, волчонок который. Тюльпан его кликуха… Что делать будем, Степаныч?
– Думать надо, Эдик… Одно я тебе скажу, сидеть сложа руки мы не будем. Вильям бросил нам вызов. И мы должны его принять.
– Обязаны. И лично меня ничто не остановит.
Степан одобрительно кивнул. Он и сам готов был на крайние меры. Волков бить, по-волчьи выть…
Давно Степан не вскрывал свой тайный арсенал. Но вот снова приходится браться за оружие, которое может нести несанкционированную смерть. «Макаровы» спрятаны в служебные сейфы, милицейские «корочки» там же. Вместо табельного «ствола» у Степана мощная «беретта», Федот сунул под мышку красавчик «глок», Саня Кулик выбрал десятизарядный «смит-вессон», Эдик и Рома остались верны отечественному производителю – и у того, и у другого пятнадцатизарядный «бердыш». Без госприкрытия будет туговато, поэтому каждый имеет при себе фальшивое, но на подлинном бланке удостоверение действующего сотрудника ФСБ.
На вооружении у них оперативная информация, которая никак не может быть использована в качестве улики – нулевая доказательная база. Но им не надо ничего доказывать. Сегодня они судьи, но не те, которые заседают в судах и тянут на себя весы слепой Фемиды. Сегодня они судьи, которых не подкупишь ни за какие деньги.
И машина у них сегодня не абы какая. Бандитский джип «Чероки». Как раз то, что нужно для имиджа крутых братков.
Федот сел за руль. Степан умостился рядом с ним. Саня, Эдик и Рома устроились сзади. Пора ехать.
Машина только тронулась, когда мобильник выдал соловьиную трель. Степан приложил трубку к уху, поприветствовал собеседника, слушал, мрачнел. Взгляд его зловеще блеснул, когда он возвращал телефон на место.
– Что-то случилось? – спросил Федот.
– Одним уродом меньше… – криво усмехнулся Круча. – Из Бутырки звонили. Сообщили, что Кадет повесился…
– Кто ж ему помог?
– А ты как думаешь?
– Вильям?
– Скорее всего, да… Кадет же во всех смертных грехах сознался. Все на себя валил. Лишь бы Вильяма не сдавать. Верил, что тот его вытянет из тюрьмы. И не ошибся ведь. А разве не вытащил его Вильям? Вытащил. На тот свет вытащил. Решил, называется, проблему…
– Он сам проблема, – заметил Федот.
– А кто сказал, что мы не умеем решать проблемы? – подмигнул ему Кулик.
Машина выехала из Битова, взяла курс на Москву.
Миша Чупс вышел из ресторана в первом часу ночи. Пьяный в дрезину, на ногах еле держится. Под руки его держали две красотки. Если б не они, этот недоделок уже давно бы пересчитал носом все ступеньки. А с ними он худо-бедно доковылял до своей машины.
– Кажись, кому-то на такси сегодня придется ехать, – сказал Кулик.
– Место там для пассажира освободите, – велел Степан и первым вылез из машины.
Он подошел к Чупсу. Рядом остановился Кулик. Эдик и Рома взяли под контроль дамочек. На всякий случай. Случаи ведь всякие бывают, как и сами дамочки.
Чупс уже почти забрался в машину. Ноги, руки там, голова тоже, осталось задницу втащить.
– Помочь? – спросил Степан.
Схватил его за полы пиджака и вытянул на улицу – свежим воздухом подышать.
– Э-э, ты чо?
Миша громко пукнул. Это что, взрыв возмущения?
– Ты, вонючка, тебя что, в школе не учили, когда можно за руль садиться, а когда нельзя? – на приблатненный манер растягивая слова, спросил Степан.
– Ишак пучеглазый, – наехал на Чупса Кулик. – Ты чего под бухом за руль лезешь?
– Э-эй, чо за дела, я не понял? – Миша и в самом деле ничего не понимал.
На Степана и Саню он смотрел так, будто перед ним стояли две восковые фигуры из музея мадам Тюссо.
– Вы кто? – Наконец-то до него дошло, что перед ним живые люди.
– Служба алкогольного контроля. Не веришь?
– Не-а, не верю…
– Сейчас поверишь.
Оказывается, эти восковые люди еще умеют за грудки хватать, отрывать от земли, брать в охапку и тащить непонятно куда… Чупс возмущенно хрюкал, когда Кулик укладывал его под колесо джипа, а Степан упаковывал его с помощью «оберточных» наручников. Один браслет на левую ногу, второй на правую руку. Вышла эдакая ласточка, которая с подачи Кулика влетела в гнездо багажника. Пищать эта ласточка не могла, потому как рот… э-э, клюв забит был кляпом.
– Не мычи, а то мы тебя с коровой спутаем, – предупредил Степан.
– А потом на скотобойню отвезем, – добавил Саня. – Под нож пойдешь…
– Да нет, не корова он, – уже в машине сказал Рома. – Бык он. Бык, а с ним две телки.
– Тоже мычат? – спросил Федот.
– Да есть чуть-чуть, – кивнул Эдик. – Чупс их за вымя собирался подергать, а тут облом. Теперь недоеными придется ходить.
– Ничего, кто-нибудь подоит.
Федот сорвал машину с места, лихо бросил ее в ближайший поворот, стрелой помчал по безлюдной полутемной улице. Скоро джип шел полным ходом по Кутузовскому проспекту в сторону Кольцевой.
Ехать пришлось долго. К деревянному дому с заколоченными окнами на отшибе глухой деревеньки они приехали под утро. Длинная дорога пошла Чупсу на пользу. Ноги и руки у него затекли, шею заклинило. Зато хмель из головы выветрился. Он мог рассуждать трезво. Хотя и не совсем здраво.