– Сука! – прошипела Инна Павловна. – Ну, ничего. Ты еще нарвешься. Пожалеешь!
– Когда будут подписаны бумаги?
– Пошла вон!
– Хорошо. К вам завтра утром приедет мой представитель с документами, касающимися вас.
Маша постаралась спокойно выйти из кабинета, но дверью все же хлопнула так, что секретарша в приемной подпрыгнула. Маша шла по двору с гордо поднятой головой, зная, что за ней следят из окна. Но она не чувствовала земли под ногами. Она ни о чем не думала, просто слушала звон в ушах, гул в голове…
– Тяжело? – сочувственно спросил Сергей, когда она упала рядом с ним на сиденье.
– Страшно, – пробормотала Маша сквозь зубы, которые невозможно было разжать. – Помчались к школе. Аня…
Они практически подъехали к школе, когда машины перед ними стали резко тормозить. Сергей выехал на тротуар. Маша выскочила и бросилась к небольшой толпе на проезжей части. Она растолкала людей: на дороге стояла на коленях Аля, прижимая к себе бледную, плачущую Анечку. Одна рука Алевтины была в крови.
– Сережа, – закричала Маша. – Иди сюда! Позвони в «Скорую»!
Сергей помог подняться Алевтине, Маша схватила Аню.
– Что случилось?
– Мы уже вызвали «Скорую» и полицию, – сказал седой мужчина. – Эту девочку кто-то схватил и тащил в машину, когда она вышла из ворот. А женщина бросилась ее защищать… Ее вроде ножом ударили и уехали. Что творится! Среди белого дня.
Врач подъехавшей «Скорой» перевязал Але руку: «неглубокий порез», бегло осмотрел Аню.
– У девочки просто шок. Ей нужно домой, горячий чай, можно легкое успокоительное, если не сможет уснуть, а будет плакать, кричать, вызовите врача из поликлиники. Лучше ей пару дней в школу не ходить.
Они уехали, Алевтина рассказала подъехавшим полицейским, что случилось.
– Я увидела, как Аня подошла к воротам, позвала ее, она ко мне выбежала. И тут налетел какой-то парень, схватил девочку. Я вцепилась в нее. Он тащил ее к машине. У машины я просто легла на дорогу, не выпуская ребенка. Он чем-то полоснул по моей руке, я не выпустила Аню, он сел в машину и уехал. Люди уже собрались. Испугался, наверное… Да нет, номера я не запомнила. Я и марку машины не рассмотрела. Его… Может, и узнаю, если увижу. Но не уверена.
Когда все разъехались и разошлись, они какое-то время молча сидели в машине Сергея. Потом Маша сказала:
– Аля, поехали к нам, может, останешься, переночуешь.
– Ты что, Машенька, мои там с ума сойдут. Я уже позвонила, что еду. Мы вчера с Ленкой забыли Ане оставить книжки, которые ей купили. Еду из пакетов выложили, а книги остались у меня в сумке. Я решила по дороге занести их в школу. Смотрю, она у забора стоит, тебя ждет. Я, дура, ее позвала, она ко мне побежала, – Алевтина расплакалась. – Это ужас. Страшный сон. Я все делала на автопилоте, а сейчас, мне кажется, у меня сердце разорвется.
– Господи, что же делать? Сережа, мы с Анечкой, наверное, на такси поедем, а ты, может, отвезешь Алю?
– Ни в коем случае, – решительно сказала та. – Я возьму такси и мужу позвоню, он меня встретит. А вы везите девочку домой.
Маша посадила Алевтину в машину, сунула таксисту деньги и сжала руку подруги.
– Ты спасла нас с Аней. Я никогда этого не забуду.
– О чем ты. Я же мать. Созвонимся вечером.
Когда Маша и Сергей подошли к подъезду, там маячила знакомая фигура.
– Опоздал маленько, – проворчал Кольцов.
Виктор его просто не заметил. Он метнулся к Маше, перепуганно посмотрел на ее бледное, суровое лицо, затем на заплаканную Аню, схватил ребенка на руки.
– Что? Что такое?
Аня уткнулась носиком в его шею и всхлипнула, Маша не могла произнести ни слова. Сергей подтолкнул Виктора к двери.
– Ты что, прямо здесь слушания решил устроить?
– Нет, пошли домой, – послушно сказал Виктор.
В квартире Маша сразу стала хлопотать вокруг Ани. Сергей коротко сообщил Виктору, что случилось возле школы, а перед этим – в опекунском совете. Тот был потрясен.
– Серега, их нужно охранять. Я заплачу. Любые деньги.
– Я не могу, Витя. То есть попробую ребят организовать. Разумеется, это будет не круглосуточная охрана. А мне надо в деле этом разбираться и ситуацию с удочерением отслеживать. Иначе с их охраной ни частный сыск, ни полиция не справятся. Эта бабища может получить решение мирового судьи.
– Я, наверное, всех поубиваю.
– Ну, это, конечно, речь не мальчика, но мужа.
В это время в комнату вошли Маша и Аня.
– Я не понимаю, где бабушка? Почему она не едет так долго? – тоскливо спросила Аня.
У Маши все поплыло перед глазами. Виктор опять схватил девочку на руки, посмотрел на всех отчаянным взглядом.
– Все будет нормально, Аня, – сказал Сергей, но получилось это у него не очень уверенно.
Утром Сергей молча вошел в кабинет Земцова, сел перед его столом и не произнес ни слова.
– Да, – наконец, прокомментировал тот, – ты решил, что только здесь можешь додумать свои гениальные мысли. Я тебе не мешаю. Лучше их не озвучивать действительно. Потому что это не для слабонервных – повесть о том, что происходит с человеком, обратившимся к частному детективу.
– Остроумно. По правде, я уже и сам думаю: может, во мне все дело? Слава, что у вас есть по всем убийствам?
– Мало. Компьютером в тренажерном зале пользуются несколько посетителей и весь немаленький обслуживающий персонал. Регистрируются на разных сайтах с разными мейлами. Стоять за спиной у каждого не есть разумно. Имеется отпечаток подошвы в квартире Ирины Ивановны. Свежий, на крови. Взлома замка не было (кроме твоей фирменной поскребушки), чужих отпечатков пальцев на ручке двери нет, в прихожей отпечатки только Ирины Ивановны. Значит, убийца был в перчатках. Ждал ее. Соседи никого не видели: ни ее, ни квартирантов, ни убийцу. Звуков никаких не слышали. Они все трудятся днем. Консьержки у них нет. Видеокамера у подъезда сто лет не работает. Звонил я Вере Потаповой, которая якобы рекомендовала Ирине Ивановне квартирантов. Она оказалась в Самаре в командировке. Дама раздражительная, сказала, что у нее действительно спрашивали на работе, не знает ли она кого-то, кто квартиру сдает. И она сказала, что вроде бы может сдать Ирина Ивановна, которую видела всего пару раз в жизни, узнала о том, что они с девочкой остались одни, от подруг. Вероятно, от Маши, где эти подруги иногда собираются. Но телефона вроде не давала. Она его не знает. В общем, больше говорить она не могла и не хотела. Приедет, будем разбираться: кто искал квартиру, кто звонил Ирине Ивановне и вообще – при чем тут Потапова? Да, она сказала, что сама никому не звонила. Что у тебя, кроме драматического настроения?