Сергей молча притянул ее к себе за свитер на груди.
– Сейчас я тебя по стене размажу, веришь?
В это время на пороге появился невозмутимый контролер.
– Сергей Александрович, свидание закончено.
Сергей вошел в комнату, на него с интересом посмотрели Земцов и Масленников.
– И что ты собирался с ней сделать? – спросил Слава.
– Я не собирался. Я сделал. Хотел увидеть страх в глазах этой мрази. И увидел.
– Психиатры у нее увидят манию величия, маниакальную зацикленность, – сказал Масленников. – Как бы не сочли ее невменяемой.
– Так она никому не скажет того, что Сереже по дружбе сказала, – заметил Слава. – Она считает, что он только на Ступишину работает, вот и расслабилась. А с нами вообще в отказ пойдет. Сегодня мне совсем не то говорила. Плакалась на горькую жизнь с мужем-маньяком. Ребенка якобы от него спасала.
– Не прокатит, – угрюмо сказал Сергей. – Он не мог знать этих людей. Черт, как же хотелось ее размазать…
Маша выбежала в прихожую на звук открывшейся двери.
– Витя. Наконец. Ну, что?
– Ему – двадцать, ей – пятнадцать. Как организатору. Нормальная была психиатрическая экспертиза. Алевтина мужа практически зомбировала. Все квартирные сделки аннулированы, она должна вернуть деньги покупателям.
– Хорошо, – задумчиво сказала Маша. – Ксюша и Стасик вырастут и без них, Ольга будет им отличной матерью.
– Да, она молодец. Ее показания и материалы произвели убийственное впечатление. Честно, я боялся, что все пойдет по плану Марковой, когда она слезу стала пускать, рассказывая о детях. А потом показали оперативную съемку из приюта, как Стасика спасали. Ольга предоставила домашнее видео, когда из больницы мальчика привезла… Глазищи у него огромные. Смотрит в объектив, «мама» говорит, а ручки к Ольге тянет. Судья плакала. Я, знаешь, тоже прослезился. Соседи показали, как Аля девочку заставляла чуть ли не круглосуточно работать, тяжелые ведра таскать, доски ворочать… Оля Ксюшу обследовала: документы представила. Лечить ее нужно. От тяжестей и холода серьезные проблемы со здоровьем возникли. Ну, и психологические тоже: ребенок подавлен, естественно, отстала во всем от сверстников. Ольга уже практически все подготовила для усыновления обоих.
– А знаешь, что я скажу. Повезло ей! В ее жизни будет столько любви, сколько Аля до конца дней никогда не испытает… Надо же: Стасик «мама» сказал, – Маша всхлипнула и закрыла лицо руками. Потом проговорила сквозь слезы. – Правильно, что ты меня туда не пустил. Я бы все сорвала своей истерикой. Это же невероятно, даже думать больно.
– Ну, и Ленка твоя, конечно, сыграла главную роль. Вошла за трибуну – вся из себя разодетая, причесанная, как ты говоришь, Голливуд. Сначала полную ахинею понесла. Потом обвинитель – бывший сослуживец Сережи – так по-умному вопросы ставил, что мороз шел по коже от ее наивных ответов. То есть жертва чистой воды. Бери голыми руками. Представляешь, Алевтина в одном месте даже расхохоталась. Такие нервы чертовы у бабы. Правда, в конце Лена все же выдала свое коронное: «Аля и Андрей – хорошие». Но всем уже было ясно, что чудом она уцелела. Припаяли еще статьи: покушение на жизнь, мошенническая сделка с чужой недвижимостью. Кража сбережений из Ленкиной банки. Остальные кражи. Все бабы, которых Кульков обирал, пришли. Ну, этих мне не очень жалко. Да, Эстела ваша была просто на высоте, но об этом позже. В качестве отдельного спектакля. Что делать будем? Как из этого выбираться?
– Пойдем Анечку заберем из школы, погуляем, сходим, куда она скажет. Вечером Лена с Хайбулиным должны на чай прийти. Вроде у них что-то складывается. Нужно только нанять людей, чтобы квартиру ей вычистили, пока он не сбежал. Да, чтоб не забыть. Ты знаешь, что я сегодня решила? Оставить Мише и Вере свою квартиру. То есть я хотела оставить им ее бесплатно. Но потом подумала: мы же обязаны Ольге помочь с детьми. Стасик, я считаю, должен быть полностью на нашем обеспечении. Ленка, правда, думает, что на ее. Ну, ему много не будет. Ты знаешь, что произошло? Рисунок Стасика «Синий кот на белом снегу» занял первое место на российском конкурсе детского рисунка. Теперь на международный пошлют.
– Здорово! Но ты не договорила, как же ты в свете всего этого с квартирой решила поступить?
– Мы втроем с Верой и Мишей пришли к соглашению. Они ее у меня купят. Ну, дешевле, конечно, все-таки он какое-то право на нее имеет. Знаешь, им так хочется пожить нормально, она ж всю жизнь при родне существовала. А деньги у Миши есть. Он нашу ситуацию понял.
– То есть они настолько хотят пожить нормально, что он свою холостяцкую квартиру для себя оставит?
– Ну, да. Витя, может, ты вообще хотел, чтобы моя квартира осталась у нас? Я много думала: Анечке когда-то замуж выходить, Ольга с детьми ютится…
– Мы со временем все решим. Квартира эта мне неприятна. Слишком многое там у тебя было… Без меня. И все эти прослушки, слежка за тобой. Знаешь, что Маркова выкрикнула Сереже, когда ее уводили? «Передай своей рыжей, что я вернусь».
– Господи, что ж ее так разбирает. Я ничего плохого ей не сделала.
– Ей это не важно. Для нее главное только то, что происходит в ее чудовищном мозгу. Я боялся, что ее больной признают. Но всем ясно: от нее просто несет страшной опасностью… А психиатры в своем заключении отметили, что она действительно обладает очень сильным воздействием на людей. Ты оказалась ей не по плечу – вот ее и разбирает. Надеюсь, в нашу жизнь и жизнь своих детей она все же не вернется. Черт, надо как-то от нее отвлечься. Мне только одно непонятно: как это твой Миша, который Веру вроде бы на дух не переносил, вдруг с ней жить решил? Может, все-таки из-за квартиры? А потом выгонит ее?
– Понимаешь, все сложнее. Он сказал: «Она меня так достает, что нет сил уворачиваться». Вера расценила это как признание в любви.
– Еще какое… Она увидит небо в алмазах.
– Знаешь, она когда-то сказала, что ненавидит меня. После истории с Алей… Витя, я не хочу, чтобы нас ненавидели. У нас ребенок. И потом: Миша обещал, что завтра же разведется со мной. У него, оказывается, связи есть в загсе.
Виктор молча схватил Машу на руки и стал бурно целовать. Она с трудом освободилась и заглянула ему в глаза:
– Ты так рад?
– Да нет, чуть-чуть… Хоть какой-то толк появился в твоих попытках избавиться от квартиры… – Он добавил очень серьезно: – Такой толк… Мне, оказывается, всю жизнь была нужна ни на кого не похожая рыжая женщина.