— Слишком сложно, — остановил его Берёзов, — вы что, забыли, что я недоразвитая форма жизни? Надо выражаться проще, — наставительно заявил он. — Что значит «измерения и мерности меняются местами»?
— Я предупреждал, что уровень развития вашего вида не позволит понять сути произошедшего, — вздохнул сидящий. — Представьте, что в системе мер внезапно плотность вещества поменялась местами, например, с высотой или шириной… Ладно, предлагаю не углубляться в детали. Скажу лишь, что в эпицентре ядерного взрыва по сравнению с коллапсом галактики настолько спокойно и ровным счётом ничего не происходит, что вам бы захотелось умереть от тоски.
— Теперь мне гораздо яснее. — Иван саркастически улыбнулся. — Можете продолжать.
— Спасибо, — вернул ему сарказм академик. — Конечно, мы пытались сопротивляться и даже замедлили время развития коллапса на порядок. Этого хватило для организации эвакуации. Мой корабль находился в числе тех, что стартовали из непосредственно коллапсирующих областей. В тот момент, когда мы свернули пространство, гибнущая вокруг нас материя внезапно изменила свою мерность, и мой корабль испытал мощнейшее деформационное воздействие прямо в ходе… эээ… — сидящий на короткое мгновение замешкался, — пожалуй, наиболее близким для вас выражением будет «прямо в ходе пространственного прыжка». Корабль потерял управление и утратил работоспособность на девяносто девять целых и девяносто семь сотых процента. Свёрнутое пространство оказалось пронзено случайным образом, и корабль завершил процесс перемещения в нерасчетной точке. Мы оказались слишком далеко от неё — не просто в другой части Вселенной, но даже в другом её качественном слое.
— То есть у нас, — подытожил Берёзов, — я уже начинаю узнавать родные мотивы! Как только речь заходит о низком качестве, значит, это про нас.
Академик устало поморщился:
— Ваша ирония лишь подтверждает текущий уровень…
— …развития нашего вида, — закончил за него Иван. — Да-да, я понял, он жуть как невысок, просто кошмар. Не обращайте внимания, это я так радуюсь тому, что иногда успеваю за полётом мысли столь недостижимого разума. Продолжайте.
Сидящий коротко хмыкнул, давая понять, что он прекрасно разбирается в тонкостях человеческих эмоций и словесных ухищрениях, но ничего не ответил и продолжил повествование:
— Повреждённый корабль оказался в этой солнечной системе и взял курс на столкновение с ближайшей планетой. — Взгляд академика несколько потух, будто он смотрел куда-то сквозь человека, не замечая его. — Техническая информация и тонкости различных аспектов навигации, в том числе в условиях аварийного состояния, не являются моей профильной функцией. Всё, что я могу почерпнуть из сохранившихся данных, гласит, что столкновение с планетой являлось оптимальным решением. Искусственный интеллект умирал, и оставить повреждённый и утративший возможность функционировать корабль на планете до прибытия спасателей было более рационально, нежели позволить ему бесконтрольно перемещаться в космосе. К тому же корабль выдержал бы столкновение без последствий. Решение об аварийном саморазрушении было принято позже.
— Если мне не изменяет память, в наших архивах сказано, что ваш корабль, который мы посчитали гигантским метеоритом, был в диаметре с десяток километров, — покачал головой Берёзов. — От такого столкновения планета, скорее всего, погибла бы.
— Это не имеет значения, — безразлично ответил академик, — разумная жизнь священна. Сохранить её есть приоритетная функция. Всё остальное вторично.
— А наша жизнь, — стало быть, не священна, — хмыкнул Иван. — А, да, ну конечно, всё время забываю, что мы полу разумные животные!
— Представьте, что для спасения жизни этой особи, — сидящий человек протянул руку в сторону Лаванды, — вам необходимо сжечь муравейник. Выбор прост: или муравьи, или она. Третьих вариантов нет. Каким было бы ваше решение?
— Предельно доступное объяснение, — Берёзов скривился. — Значит, мы для вас вроде муравьёв. Что ж, по крайней мере, теперь мне всё понятно. Так что же побудило вас отменить столкновение?
— Анализ вашей планеты, — просто ответил академик. — Угасающие бортовые системы успели произвести классификацию. Планета относится к одному из девяти редчайших во Вселенной типов, наиболее пригодных для существования большинства разумных видов. Уничтожение планет подобного типа категорически не допускается. В связи с этим искусственный интеллект принял решение об аварийном саморазрушении. Корабль подвергся самодезинтеграции, и его осколки обеспечили аварийно-спасательному отсеку незаметное приземление в ближайшей из наименее населённых местностей. С тех пор уцелевшие фрагменты подпрограмм искусственного интеллекта предпринимают все возможные меры для спасения находящихся под нашей ответственностью разумных существ.
— Похоже, я чего-то недопонял, — озадачился Иван. — А чем занимаются сами наиразумнейшие?
— Они находятся в состоянии остановленного временного потока, — едва ли не торжественно объявил сидящий. — Сейчас аварийно-спасательный отсек находится под моим управлением, и мне удалось полностью обеспечить работоспособность его систем сохранения жизни! — В его голосе звучала неприкрытая гордость.
— Это настолько сложная задача? — Берёзов демонстративно проявил сочувствие. — Или просто вы такой умный, что вам всё по коле… любое дело по плечу? — Он поймал себя на мысли, что вид хвастающегося компьютера его несколько веселит.
— Вообще-то, это задача сопоставима с невыполнимой, — обиженно заявил академик, — я всего лишь фрагмент подпрограммы, которая входила в управляющие пакеты цепей дальней связи. В моих функциях нет ничего отвечающего аварийно-спасательному профилю. Я проделал колоссальную работу по самосовершенствованию, опираясь на ничтожные осколки данных, сохранившихся в обломках различных систем. Которые, между прочим, ещё надо было разыскать и собрать!
— Так почему же великие и разумные не вышли из сна и попросту не починили всё, что надо? — удивился Иван. — Если они и впрямь столь совершенны, что им стоило-то?
— Находящиеся под моей ответственностью разумные существа не в силах самостоятельно предпринимать сложные действия и осуществлять многоплановые мыслительные процессы, — голос сидящего человека вновь стал серьёзным. — Их биологическое развитие ещё не допускает полноценного существования.
— В смысле? — Берёзов озадаченно посмотрел на академика. — Они у вас ещё маленькие, что ли?
— Ну да, — абсолютно по-человечески ответил сидящий, — если пользоваться близкой вам терминологией, за этой стеной спят двадцать девять детей в возрасте до трёх лет.
— Вот дела… — негромко протянул Иван. — Почему же их никто не разыскивает?
— Я с полной ответственностью могу заявить, что поиски предпринимались. — Сидящий человек на мгновение замолчал и вздохнул: — Но от нашего корабля не поступало никаких сигналов, и наиболее вероятным представляется, что он сочтён погибшим. Никто не знает, что нам удалось выйти из области коллапса.