– Сейчас с ней попробует поговорить наш эксперт-психолог. Возможно, он сможет вам что-то объяснить.
– Вы разрешите мне еще прийти?
– Конечно. Я вам даже позвоню… Извините за нескромный вопрос: вы любите свою дочь?
– Разумеется. Почему вы спрашивате?
– У нее было свидание с матерью. Та сказала, что вы оба ненавидели дочь с самого детства.
– Так Марина сказала?.. Да, она могла… Она несчастная женщина: не смогла полюбить собственного ребенка. Я видел, что наша дочь ведет себя иногда совсем плохо. Она и нам грубила. Но я из-за этого ее очень жалел. Понимал, что все может обернуться ужасной бедой. Так и случилось. А Марина… Она просто не способна прощать отклонение от того, что считает нормой… Я пойду, хорошо? У меня одна просьба: передайте Маше, что я ее люблю.
– Передам. – Сергей задумчиво смотрел вслед уходящему человеку, олицетворению несчастья. Кто бы мог подумать? Эту дикую, опасную Марию любит папа!
* * *
– Как ты себя чувствуешь, Ирма? – Алисе казалось, что она даже во сне хотела позвонить, так ее потрясла сцена с девушкой-домработницей.
– Как. Не слышишь, что ли? Голова гудит, все болит, на душе – ужас-ужас. Если бы еще люди родные рядом были… Тут же никто слова доброго не скажет. Наоборот: один смеется, как дурачок, другие… вообще…
– Понятно. Ирма, а как эта девушка, Таней ее зовут, кажется, к тебе попала? Как ты ее нашла? Рекомендовал кто-то?
– Ну, я рассказывала, она сама пришла. Вы, говорит, старшая по подъезду, а мне подработать нужно. Хотела сначала лестницу мыть. Я говорю: у меня что, нет постоянной уборщицы?.. Ну, тут про ремонт свой вспомнила, спина болит, ну, и предложила: давай убирай. А что?
– А ты не знаешь, она кому-нибудь еще услуги свои предлагала? В вашем доме подъездов много, соответственно старших по ним – тоже. Есть и другие дома. Если ей почему-то удобен этот район, неужели она к тебе первой пришла и сразу так удачно?
– Чего не знаю, того не знаю. Могу, конечно, поспрашивать. А зачем?
– Подожди. Не задавай вопросов. Я сама для себя еще не решила, что хочу узнать. Значит, она позвонила в твою квартиру, обратилась к тебе как старшей по подъезду, потом согласилась работать за старый компьютер. Ты ей его отдала?
– Да. Никита отвез.
– В квартиру?
– Нет. До подъезда. Она сказала: в квартиру сама потащу. А то мои алкоголики сейчас на тебя набросятся, денег будут просить.
– Интересно… Но у нее дома, наверное, есть или был компьютер…
– Почему ты так думаешь?
– Да потому что человек совсем без практики не отправит сообщение в тему. Да и написано оно по интернетовскому стереотипу. Так мог написать человек, который привык читать форумы, возможно, участвовать в них.
– Ты хочешь сказать, что она… что она наша форумчанка?
– Я ничего пока не хочу сказать. Просто я собственными глазами читала в какой-то теме, как ты писала про свои многочисленные обязанности старшей по подъезду в той связи, что это тебе не мешает заниматься благотворительностью. Ты там ругалась с кем-то. Твои телефоны – мобильный и домашний – есть во всех темах. По ним адрес пробивается в течение минуты. Ничего особенного. Девушка обратила внимание, что ты человек отзывчивый, во многих темах помогаешь, к тому же – очень откровенный: все про себя изложила, координаты дала. Ну, и пошла по конкретному адресу за подработкой. Кстати, ты о ремонте написала как минимум четыре раза. Столько я сегодня насчитала.
– Ну, и что? Секрет, что ли?
– Да нет. Я просто констатирую факт. Значит, ее зовут Таня?
– Да.
– Фамилии ее ты не знаешь, конечно?
– Откуда? Вот бы ник ее узнать.
– Если все так, как мы нафантазировали, то она рано или поздно с твоего компьютера войдет на форум.
– Точно. Что делать?
– Да ничего пока. Если будет что-то очень серьезное, можно попросить какого-нибудь модератора ай-пи вычислить. Но это работа кропотливая: сколько нужно сидеть и ждать, а повод незначительный в принципе. Ну, пошутила немного девушка.
– Ничего себе пошутила! Да я сейчас жалею, что эту курицу вытащили из моих рук, да я бы ее ощипала! Я, может, и так ее найду. Спрошу у Никиты, куда отвез.
– Не надо. Глупостей больше не делай, пожалуйста. Ты отдала компьютер с документами?
– Нет, они где-то у меня валяются.
– Еще вопрос: она тебе когда-нибудь звонила по телефону?
– Я не помню… Вроде нет… Подожди, звонила! Я ей назначила время, она приехала, а я собаку одну возила в «Белый клык». Мы там на три часа зависли. Я ее телефон не знала, она мне сама позвонила. Я говорю, иди домой, я не скоро.
– Не попробуешь найти у себя этот звонок?
– А как я его найду? Я не знаю, чей он. В смысле – мне кто только не звонит.
– Ирма, вспомни, какую собаку возила в «БК», что ей делали, тебе в регистратуре найдут карточку. Число и время назовут.
– Точно. Собаку я и так помню. Чара. ЧМТ. Как такое забудешь.
«Может, вы что-то почувствуете…» Эти Настины слова почему-то с ночи не выходили у Алекса из головы. Он проснулся часа в три. Он, собственно, в это время всегда просыпался – и в квартире Алисы, когда они стали спать в разных комнатах, и дома, когда притащил себя от нее, как тушу убитого вольного зверя… Он просыпался здесь в чертовы три часа и думал только об одном: что лишил себя единственно возможного счастья – видеть свет в ее комнате под дверью, знать, что она рядом, что она там дышит, читает, спит, может, когда-нибудь его позовет… И вот он все думал и думал о том, чего нет, каждую ночь и додумался до того, что ему осталось одно – скоротать как-то остаток жизни. Перетерпеть. И вдруг он проснулся именно с этими Настиными словами. Он вспоминал их бесчисленное количество раз. Потом, уже на рассвете, провалился в короткий, глубокий сон, а проснулся с той же фразой в мозгу. Она не оставляла его по дороге на работу, у него целый день все валилось из рук в его проектном бюро. Пока наконец не дошло. Он почувствовал! Это оно! Быстро завершил дела, что-то не очень вразумительное сказал подчиненным и поехал туда. К Алисиному дому. Ключи от квартиры он всегда носил с собой.
На минуту задержался у подъезда. Надо бы позвонить. Но она может произнести какую-то фразу, которая его собьет, испугает, остановит. А это нельзя! Он чувствовал. И Алекс открыл дверь подъезда, потом квартиры, тихо вошел, надеясь, что слова извинения сами найдутся, когда она его увидит. Он снял туфли, но не стал надевать тапочки. Тихонько, в носках, подошел к открытой двери ее спальни, с тоской и мольбой посмотрел на подушки… Алисы там не было! Он быстро взглянул на балконную дверь: она часто сидела рядом с ней на своем кресле, но ее и там не оказалось. Кресло было у кровати. Он быстро вернулся в прихожую, наверное, дома кто-то есть – дом-работница или сестра, наверное, они помогли Алисе добраться до ванной. Работница-хохлушка вообще никогда не возила ее в кресле. Она говорила: «А нехай черт издить у нему. Я вас лучше на ручках виднесу…» В ванной никого не было, на кухне все прибрано, домработница явно уже ушла. Алекс вытер пот со лба и вернулся в спальню. Кровать была по-прежнему пуста, рядом отбрасывала теплый круг света настольная лампа… И он вдруг услышал, нет, почувствовал легкое движение, легкое дыхание у дальней стены. Медленно повернулся.