— Рэм Иванович! — на этот раз Маркиз почти закричал, чтобы увлекшийся «гостеприимный хозяин» все-таки услышал его. — Рэм Иванович, клянусь вам, что ни разу в жизни не видел вашу жену.., вашу бывшую жену! Я попал в дорожно-транспортное происшествие, столкнулся с этой чертовой БМВ, и теперь разыскиваю ее владельца, и дошел по цепочке до вашей жены… Она в свое время была хозяйкой этой машины…
— Правда? — Мужчина снова внимательно вгляделся в Ленине лицо и неожиданно расхохотался.
Наконец, когда он смог справиться с приступом смеха, Рэм Иванович сказал, обращаясь к кому-то, находящемуся у Лени за спиной:
— Развяжи его! Похоже, он действительно не от Дианы!
В поле Лениного зрения появился невысокий, но очень крепкий и мускулистый, круглый, как колобок, молодой парень с наголо выбритой головой. Не произнеся ни звука, он перерезал веревки на руках и ногах Маркиза и беззвучно отступил в сторону.
— Кофе хотите? — как ни в чем не бывало осведомился Соловьянинов.
— Ну у вас и приемы! — проговорил Леня, растирая запястья и невольно морщась. — Сначала бьете по голове, связываете, а потом разыгрываете гостеприимство!
— Вы должны меня понять, — проскрипел Рэм Иванович, снова мрачнея, — эта стерва непрерывно подсылает ко мне своих людей.., эта развратная ведьма, эта мегера…
— Еще похотливая обезьяна и драная кошка, напомнил Маркиз.
— Да-да, — кивнул Соловьянинов, — мало того, что она нагло водила в дом своих любовников, мало того, что она обобрала меня при разводе, так она и после развода не оставляет меня в покое…
— Ладно, давайте кофе, — смягчился Маркиз, — а то у меня голова гудит после вашего удара…
— Неужели вы думаете, что это я? — усмехнулся Соловьянинов. — Конечно, это Тимур! — он кивнул на своего молчаливого подручного. — Тимур, принеси нам, пожалуйста, кофе!
Проводив равнодушным взглядом удаляющегося крепыша, Маркиз насмешливо проговорил:
— Может быть, Рэм Иванович, в этом и состоит вся ваша беда, что за вас все делают другие — варят кофе, решают проблемы, бьют посетителей по голове.., может быть, что-то нужно делать и самому, тогда не будет таких сложных отношений с женой.., с бывшей женой?
— Не лезьте не в свое дело! — проскрипел Сояовьянинов.
— А то мне снова достанется от Тимура? Так все-таки кому сейчас принадлежит эта злополучная машина? С кем мне предстоит разбираться?
Соловьянинов улыбнулся с откровенной издевкой:
— Вот уж разобраться вам будет трудно! Честно говоря, не советую даже пытаться! Эту БМВ моя бывшая стерва отдала одному из своих бесчисленных любовников, очень опасному криминальному деятелю, чтобы тот попортил мне крови.., я, конечно, в итоге договорился с ним, но это стоило мне очень больших денег и нервов, так что теперь я живу, как в осажденной крепости, и по необходимости так плохо обхожусь с гостями.., по крайней мере, с теми, кого я не приглашал и кто предварительно не позвонил мне.
В комнату вошел Тимур с подносом, на котором дымились две чашки кофе. По комнате поплыл божественный аромат.
Прихлебывая кофе и чувствуя, как боль в голове понемногу разжимает свои клещи, Маркиз повторил свой вопрос:
— Так все же как зовут этого опасного человека, теперешнего владельца БМВ?
— Зовут его Лимон, но, как вы понимаете, это не настоящее имя, а уголовная кличка, как они говорят — погоняло, а настоящего его имени я, к сожалению или к счастью, не знаю.
— Ну что ж, — проговорил Маркиз, допив кофе и медленно поднимаясь, — и на том спасибо!
— Простите за такой грубый прием! — Соловьянинов развел руками. — Тимур, проводи нашего гостя!
«Если владелец парфюмерной фирмы встречает меня ударом по голове, — думал Леня, выходя из особняка Горной лаванды», — чего же мне ждать от встречи с криминальным авторитетом?"
Вскоре Маркиз встретился с одним симпатичным старичком, который в летнее время часами играл в шахматы на скамеечке в «Катькином садике». Старичок имел столь благообразный вид, что его вполне можно было принять за престарелого академика или, на худой конец, профессора. Однако в действительности Иван Игнатьевич почти всю свою жизнь был вором-домушником высочайшей квалификации и, когда, по причине преклонного возраста и соответственного ухудшения здоровья, вынужден был уйти на покой, столкнулся с материальными проблемами.
Пенсии специалистам его профиля не начисляют, а личные сбережения оказались недостаточными для поддержания привычного уровня жизни, поэтому Иван Игнатьевич не брезговал случайными заработками. В частности, профессиональными консультациями.
— Лимон? — переспросил старик, пожевав губами и передвинув королевскую пешку. — Кто тебе сказал, что он авторитет? Плюнь тому в лицо, голубь мой, я тебе душевно разрешаю!
— А кто же он? — поинтересовался Маркиз, проделав рокировку в длинную сторону.
— Мелкая сошка! — старик поморщился. — Блатные его нисколько не уважают. По возрасту уже не мальчик, а все шестерит, только разыгрывает из себя крутого. Перед дамочками красуется. Богатые дамочки его иногда и кормят… — старик замолчал и откинулся на спинку скамьи, вглядываясь в позицию на доске.
— Что еще можешь про него сказать? — сказал Леня, почувствовав, что пауза излишне затянулась.
— А что про него говорить? — Иван Игнатьевич пренебрежительно скривился. — Бабник, он и есть бабник! Ты, кстати, очень невнимательно играешь.
Тебе, голубь мой сизокрылый, шах с потерей ладьи.
— Это вы, Иван Игнатьевич, невнимательно играете! — усмехнулся Маркиз. — Вам, между прочим, мат!
— Ах ты, г.., голубь! — старик сердито сверкнул глазами. — Отвлек пожилого человека своими пошлыми расспросами и заманил в примитивную ловушку! Так порядочные люди не поступают!
Давай, сизокрылый мой, сообразим еще одну партийку!
— Нет, Иван Игнатьевич, дела зовут! — Маркиз потянулся, хрустнув суставами. — Скажите только, где этот ваш лимон произрастает, в какой оранжерее его можно найти в это время суток?
— Ты уж, голубь мой, думаешь, что я все про всех знаю, как главный компьютер ФСБ!
— А что — разве это не так? Не все или не про всех?
— Все и про всех, сизокрылый мой, — это, конечно, перебор, — старик хитро усмехнулся, — но кое-что и кое про кого я действительно знаю.., он выжидающе замолчал.
Леня достал из кармана бумажник и выловил оттуда пару красивых зеленоватых купюр.
— Какая понятливая нынче молодежь пошла, Иван Игнатьевич показал классический фокус «исчезновение карты», и американские купюры словно растворились в воздухе, — а твой цитрус в этот час наверняка обедает в «Беременной монахине».