Маркиз очень не любил находиться в ситуации, когда он чего-то не знал или не понимал. В его профессии такое положение могло закончиться трагически. Сейчас он твердо знал только одну вещь: директор «Нординвеста» Ирина Крылова умерла. Черепу, скорее всего, она была нужна живой. Но если — Зачем тебе это знать? — процедила Алла. — К нашему с тобой делу это не имеет отношения.

Леня подумал, что уж слишком настойчиво она пытается его в этом убедить. Однако, если он будет строить из себя доверчивого дурачка, Алла может что-то заподозрить.

— Слушай, хоть ты и смотришь на меня с презрением, я не совсем дурак, хотя и признаю, что в истории с тобой вел себя глупо. Расслабился, видишь ли, хотел отдохнуть под музыку Верди и кого там еще-то?

— Беллини, — подсказала Алла, не улыбнувшись.

— Точно! И как это тебя удается запомнить их имена?

— Мне много чего удается запомнить, — ответила Алла, и Леня отметил в ее тоне нотки самодовольства.

— Да, кстати, — как бы вспомнил Леня, — я должен перед тобой извиниться — вместе с «тойотой» пропала твоя кассета, та что с «Нормой». Чудесная музыка! Та-ра-ра-ра-ра… Каста ди-иива… — довольно чисто пропел Леня. — Ты сделала меня любителем оперы… Я как раз слушал эту арию, когда…

— Когда — что?

— Ты хочешь узнать, для чего меня ищет Череп? — кротко спросил Маркиз.

Лицо его приняло самое невинное выражение.

Алла молчала, но Леня видел, что она с трудом сдерживается.

— Как ты думаешь, если я сам пойду к Черепу и все честно ему расскажу, он мне поверит?

— Что ты собираешься ему рассказать? — резко спросила Алла.

— Дорогая, насколько я понимаю, Черепа интересует местонахождение Ирины Крыловой — именно так звали ту женщину, которую я по доброте душевной и великой глупости решил избавить от назойливых приставаний какого-то наглого типа. И, между прочим, в этом отчасти виновата ты.

Мы провели дивный вечер вдвоем, и мне хотелось сделать доброе дело…

Маркиз украдкой взглянул на свою собеседницу, лицо ее было сердито.

— Хватит валять дурака, дорогой, — прошипела она, — говори, куда ты дел ее тр.., эту женщину!

Леня тотчас отметил оговорку. Это навело его на мысль, что Алла Викторовна слишком много знает о деле с «Нординвестом». С загадочным и могущественным Черепом она может быть и не связана, то есть они стоят по разную сторону баррикад. Но она определенно связана с «Нординвестом», раз так интересуется судьбой его директора.

Маркиз очень не любил находиться в ситуации, когда он чего-то не знал или не понимал. В его профессии такое положение могло закончиться трагически. Сейчас он твердо знал только одну вещь: директор «Нординвеста» Ирина Крылова умерла. Черепу, скорее всего, она была нужна живой. Но если Алла с Черепом антагонисты, то можно предположить, что Алле Крылова нужна мертвой.

Однако кусочки головоломки никак не складывались в Лениной голове в ясную картину, не хватало информации. А еще ему не хватало Лолы, она всегда положительно влияла на его умение логически мыслить.

— Я бы не советовала тебе меня злить! — сказала Алла. — Ты ведь полностью в моей власти.

Если я сейчас позову своих…

— Если ты позовешь своих телохранителей, — перебил ее Леня, — то они, конечно, обработают меня, как умеют. И возможно, я проявлю слабость и расскажу, что случилось с Ириной Крыловой. Но ты должна понимать, что хоть я и ненавижу насилие, но не до такой степени, чтобы распустить нюни после первого удара по почкам. Твоим мордоворотам придется очень прилично надо мной поработать. Вряд ли после этого я буду годиться для той роли, что ты для меня приготовила… Логично я рассуждаю?

— Логично, — процедила Алла, — тогда давай договоримся по-хорошему. Я сейчас тебя временно отпущу в целости и сохранности, а ты за это расскажешь мне, что случилось с Крыловой.

— Я понятия не имею, что с ней случилось! — грустно вздохнул Леня. — Я высадил ее у аптеки на Литейном. Она сказала, что плохо себя чувствует, поблагодарила меня за заботу и вышла.

— Что-то мешает мне тебе поверить, — заметила Алла.

— Точно так же что-то мешает мне поверить, что как только я выполню все, что ты хочешь, ты оставишь меня в покое, — любезно заметил Маркиз.

— Что ж, на этом мы пока закончим. — Алла замолчала и откинулась на спинку стула. Выдержав небольшую паузу, она нажала на кнопку вызова.

В дверях тут же появился широкоплечий телохранитель, или секретарь, или какие еще функции выполнял он при этой странной женщине.

— Доставить обратно, — коротко, с явной насмешкой в голосе распорядилась Алла.

Маркиза передали с рук на руки его прежнему рыжему знакомцу. Его вывели из здания, снова замотали лицо шарфом и втолкнули в машину. Однако прежде, чем Лене завязали глаза, он успел заметить за оградой сада шоссе и на нем — большой рекламный плакат с надписью: «Построил дом — подари себе дерево! Петроландшафт».

Снова взревел мотор машины, и Леню куда-то повезли в полной темноте. На этот раз он даже не пытался определить направление движения — это было совершенно нереально.

Прошло около получаса, машина остановилась, хлопнули дверцы, и Леня понял, что остался один.

Пошевелив руками, почувствовал, что веревки на них завязаны не слишком туго. Снаружи до него донеслись резкие автомобильные гудки. Вывернув кисть, Леня сумел освободить руки. Сорвав с лица шарф, он увидел, что находится действительно в том самом месте, с которого его похитили — на Малодетскосельском проспекте. Сзади в его машину почти уткнулся бампером какой-то черный «фольксваген», водитель которого отчаянно сигналил: Ленина машина загородила ему проезд. Леня чертыхнулся, выбрался из салона и пересел на водительское место. Из «фольксвагена» высунулся толстый небритый мужик кавказского вида и заорал:

— Эй, ты, первий день за рюлем, да?

— Ох, не первый! — вполголоса проговорил Леня, поворачивая ключ зажигания.

* * *

Заехав в гараж Уха, Леня в первый момент никого не увидел. В просторном помещении стояло пять-шесть машин разной степени пригодности — от новенькой, сверкающей свежим темно-зеленым лаком «ниссан-максимы» до разбитого вдребезги «ягуара».

Понимая, что Ухо не мог оставить свое дорогостоящее хозяйство без присмотра и наверняка должен быть где-то поблизости, Маркиз подошел к «максиме», приоткрыл дверцу и посигналил.

— Я тебе посигналю! — послышался откуда-то снизу полузадушенный голос. — Я тебе сейчас так монтировкой между глаз посигналю, сразу отучишься тянуть руки куда не следует!

С этими словами из-под брюха битого «ягуара» выбрался Ухо, перемазанный машинным маслом и разозленный. Узнав своего гостя, он облегченно вздохнул и расплылся в улыбке: