Еще двадцать минут занял путь до блокпоста. Я остановил машины за лесополосой, откуда уже заметны были огни блокпоста. Я видел, как осветительные ракеты взлетают в светлеющее небо, рассеивают предрассветный сумрак окрест заставы.
Я приказал готовиться к обороне. Есть такое правило для солдата на все времена: упал – окопался. И неважно, будет бой или нет. Сам я занялся полковником, о существовании которого не забывал ни на минуту.
Вытащил его из десантного отсека, вынул кляп изо рта.
– Будешь кричать, убью!
Напрасное предупреждение: Брыль и без того был далек от мысли звать на помощь. От страха он лишился дара речи. Хотел что-то сказать мне, но слова пожирала напавшая на него икота. А в коровьих звуках я не разбираюсь.
– Хотя, наверное, я и так тебя убью… Ты же видел, кто поджег твой бронетранспортер.
– Нет, не видел! – наконец-то прорвало полковника. – Стреляли откуда-то сзади. Я уверен, это были мародеры!
Он заискивающе смотрел на меня, голова его тряслась, словно у паралитика. Никогда я еще не видел столь жалких в своем страхе людей.
– Ну да, мародеры. Больше некому, – насмешливо кивнул я. – Ведь зосов здесь совсем нет.
– Я… Я так думал… Я, правда, не знал, что здесь творится такое!
– А что здесь творится?
– Ну, зверопсы, зосы…
Брыль в панике смотрел на меня, и его трясло от страха ошибиться, сказать не то, что я хотел услышать.
– Какие зосы? Нас никто не трогал, мы выжили. И дальше бы жили, если бы ты не привел спецназ по нашу душу.
– Это… Это не я… Это все генерал!
– Что генерал?
– Аномалье растет, расширяется, нельзя, чтобы дробь-пятая линия сдвинулась. Сдерживающий фактор нужен. То есть вы… Генерал… Да, генерал вас и послал…
– На убой?
– Да, мы думали, что на убой. Мы же знали обстановку… А потом генерал сказал, что я шкурой своей отвечаю…
– За что?
– Ну, вы уже убили четырех солдат… Ну, еще с блокпоста, из пулемета…
– А зачем они к нам ехали?..
– Э-э… – замялся полковник, беспомощно рыская глазами по сторонам.
– Зачем?.. Соврешь – убью!
– Это все генерал… Он приказал отправить вас на блокпост… Чтобы глаза не мозолили, сказал… А потом этот вертолет… Там его племянник был… Когда он погиб, генерал заявил, что всех вас надо отдать под суд…
– И все, только по суд?
На всякий случай я передернул затвор пистолета. «Грач» – мощное оружие, и одним выстрелом я легко мог снести полковнику полголовы. Разумеется, он это понимал.
– Нет, он сказал… Он сказал, что всех вас надо в расход, при попытке сопротивления! – в ужасе зажмурив глаза, отчеканил полковник.
– А ты, конечно, здесь ни при чем?
– Я?! Не-ет!
– Ну, тогда тебе незачем молиться, если твоя душа чиста!
Чтобы выстрелить, мне совсем не нужно было оттягивать назад курок, но я сделал это, и щелчок подействовал на полковника, словно удар бича.
– Упокойся с миром, невинный ты агнец!
– Нет! Нет! Я тоже виноват!.. Генерал сказал, но я мог бы не согласиться с ним!
– А ты согласился. И даже карательную группу возглавил… Карательная группа, да?
– Э-э, ну что-то в этом роде… Эти ребята только генералу подчиняются. Звери… Я хоть и полковник, но для них не больше, чем Ванька взводный…
– Да, но ты все же возглавил эту роту. Чтобы перед генералом выслужиться. Да, Ванька, муть твою?.. Да и сам, наверное, посоветовал избавиться от нас?..
– Я?! Нет! Ну-у, что вы!.. Да я за вас горой!..
– Могильным холмиком ты за нас. Вернее, над нами. Хотел. Да не вышло… Как вы узнали, куда мы ушли с блокпоста?
– Так недалеко ведь ушли. Мы это здание в бинокль увидели. Там на крыше свет горел…
– Свет?! Горел?
– Ну да, ярко горел, ночью издалека видно…
– Ночью?
Я точно знал, что света на чердаке не было. И прожекторы мы ночью не включали… Что-то здесь не так! Уж не Марица ли сигнал подала? Чтобы мы встретили карателей свинцом да тротилом… Чем больше спецназовцев погибнет, тем меньше работы ей…
– Ну да, ночью, – кивнул Брыль. – Я сразу отправил два взвода.
– А третий остался охранять твою священную особу?
– Блокпост стал моим штабом, оттуда я руководил боем.
– А убегал зачем? Устал руководить?.. Жить хочешь?
– Да, хочу!
– Ты хоть и козел, но твой приказ мы должны исполнить. Мы возвращаемся на блокпост, будем здесь стоять… Ты не против?
– Нет, конечно!.. Я строителей пришлю, технику, оружие…
– Ага, и запасы на зиму… Пришлешь, конечно. Потому что ты с нами жить будешь. Разумеется, если генерал тебя ценит. Если не хочет, чтобы тебя убили при штурме… Скажешь ему, что мы твои показания сняли на видео. Скажешь, что у нас есть на него компромат. И если дернется против нас, мы и тебя в порошок, и его на закуску… Хотя нет, я сам с ним поговорю… Связь у тебя с ним есть?
– Да, радиостанция…
– Знаю, что радиостанция. А связь?
– Ну, я с ним недавно разговаривал…
Оказалось, что радиоэфир был закрыт только для нас. Сам же Брыль мог легко связаться и со своим штабом, и с генералом… Я вернул ему конфискованную радиостанцию, и он доказал мне, что не врет.
– Товарищ генерал!.. – начал он, но я вырвал у него трубку:
– Генерал, вы меня слышите? Это я, капитан Нагаров. Полковник Брыль у нас, мы взяли его в заложники…
Молчание тянулось долго, видимо, большой начальник не отличался такой же большой сообразительностью.
– Нагаров?!
– Да, вы меня похоронили, генерал, но я жив. И буду жить. Если не на этой земле, то в ваших снах. Я буду приходить к вам по ночам и рассказывать, сколько людей погибло по вашей вине… Зачем вы приказали нас убить?
– Я приказал?! – истерически вскричал генерал. – Это все Брыль!
– Он говорит, что записал ваш с ним разговор, – соврал на ходу я. – Так, на всякий случай. Чтобы все знали, от кого исходил преступный приказ…
– Это правда?.. – Голос у генерала предательски задрожал. – Я хочу говорить с полковником! Пусть он сам скажет мне!
Я передал трубку пленнику, и тот с готовностью подтвердил мои слова. Генерал потребовал от него объяснений, но я прервал их разговор, переключил связь на себя:
– Ну, так что, генерал? Будем подключать прессу? Или сразу в ООН? В Комиссию по правам человека… Или вы считаете, что мы не люди?.. Может, у президента спросим, а?