Рядом с пленником стоял мужчина в белом халате. Неторопливо, с садистским блеском в глазах он раскладывал на столе инструменты. Длинные иглы, ножницы с зажимами, кусачки, скальпель, склянку с камфорным спиртом. Орудия пытки. Пленник смотрел на эти приготовления полными ужаса глазами. Когда «доктор» достал и положил на белую скатерть бинты и вату, он едва не потерял сознание. Такова психика человека. Бинты ужасают даже больше, чем раскаленные иглы...
Пытки еще не начались, а пленник был уже полностью деморализован.
– Буркалы разуй, а хлебало на замок, – шепнул Леону Вагонетка.
Это значило: «смотри и молчи».
– Ну что, милок, будем говорить? – елейным голосом спросил мужичок.
– Не, ну вы скажите, чо надо? – Пленник был в панике.
– Булатников Иван Геннадьевич – это имя тебе что-нибудь говорит?
Леон приободрился. Значит, действительно этих гадов взяли из-за Ивана. Каким боком к этому делу примешался Граф, неважно. Главное, справедливость восторжествует...
– Да нет, ничего...
Мужичок сделал едва заметный знак «доктору». Тот взял иглу потолще и вплотную подступил к пленнику. Сжал пятерней его большой палец, поднес к ней иглу.
– Не надо!.. Знаю, я знаю...
«Доктор» брезгливо отбросил его руку и отступил на шаг.
– Говори...
– Булатников Баула с ног до головы обосрал... Как же мне о нем не знать?..
– Кто приказал его избить?
– Избить?.. Да вы чо?
На этот раз «доктор» вонзил под ноготь иглу. Воздух сотряс дикий вопль. Хоть уши ватой закладывай.
– Баул отмашку на козла этого дал, – сказал пленник, когда к нему вернулась способность говорить.
– Это кто козел?! Братан мой?!
Какая-то сила сорвала Леона с места. Он подскочил к баульскому и наотмашь хлопнул его раскрытой ладонью по морде. Из носа хлынула кровянка.
– Что ж, за козла нужно отвечать, – даже не взглянув на Леона, одобрил его действия мужичок. – Только прошу больше без самодеятельности...
Вагонетка схватил Леона за майку и потянул на себя.
– С тебя штраф – полштуки баксов, – сквозь зубы тихо процедил он. – А еще дернешься, я тебе ливер на фарш пущу...
У Леона хватило ума не ответить на это дерзостью.
– Значит, это Баулин Борис Петрович велел покалечить Булатникова?
Больше всего мужичок напоминал следователя прокуратуры...
– Какой Баулин? – не понял пленник.
– Баулин Борис Петрович, он же Баул... Теперь ты, надеюсь, понял?
– А ну да... так бы сразу и сказали...
– Сейчас тебя раскоцают, рожу свою в порядок приведешь, причешешься. А мы из тебя телезвезду делать будем...
– Какую еще, в натуре, телезвезду?
– Если хочешь, можем сделать из тебя телеведущую, – усмехнулся мужичок. – Маргариту там какую-нибудь или Оксану...
– Не, ну вы чо, в натуре... – Пленника аж затрясло.
– Ладно, не бойся, петушить тебя не будем... Короче, тебя спрашивают, ты отвечаешь, как будто интервью у тебя берут. Обо всем подробно нам расскажешь. А мы тебя на камеру снимать будет...
– Да вы чо, мне же Баул яйца отрежет и сожрать заставит...
– А ты думаешь, мы не можем сварганить такой деликатес? Очень даже можем... А потом ты у нас умирать будешь, медленно и мучительно... У тебя нет выхода, дорогой. Не ты, так твои кенты перед камерой засветятся... А неплохо вышло, да? Мы пятерых вычислили, к рукам прибрать двоих собирались. А зверь сам на ловца набежал. Четыре рыбины в сети угодили. Неплохо, да...
– Ваш фарт, – уныло согласился пленник.
Значит, все четверо захваченных бауловцев избивали Ивана.
– В общем, ты понял, нам есть из кого выбирать... Ну так что, даешь интервью?
– А куда деваться?
Из камеры пыток комната превратилась в телестудию. Бауловца привели в порядок, взяли в объектив видеокамеры. В течение десяти минут он дал исчерпывающие ответы на все вопросы. Рассказал, как, почему и по чьей команде был избит председатель городского совета бесконтактного карате.
– Спасибо за интервью, – поднимаясь, сказал мужичок.
– Тех тоже под раздачу? – спросил у него Вагонетка и кивком головы показал на соседнюю комнату.
– Нет, нам и одного, хм, интервью хватит... Кончайте...
Мужичок вышел из дому, сел в джип «Гранд Чероки» и был таков. Вслед за ним в темноте ночи растворился и «БМВ».
Четыре пленника остались в полном распоряжении Вагонетки. Он собрал в доме всех, кто был с ним. Леон, Балык, Будильник, Кот и еще трое из серебристой «девятки» – Паста, Гудым и Зубатый. Семеро, он восьмой. Вот и вся «бригада». Но Вагонетка держал себя так, будто под его началом была как минимум сотня бойцов.
– Ну чо, Булат, за брата своего расчет даешь? – Вагонетка перевел взгляд с Леона на бауловца, которого снова привязали к стулу.
– Пусть развяжут, я его ногами в живот буду бить...
Пускай обороняется, все равно Леон из него форшмак сделает.
– Не-а, в живот не ногами надо, – покачал головой Вагонетка.
Он полез под куртку, извлек «тэтэшку», из кармана достал цилиндрик глушителя, навинтил его на ствол.
– На вот, держи! – И протянул пистолет Леону.
– Зачем? – растерялся тот.
Одно дело драться, другое – убивать.
– А чо, слабо? – с торжеством во взгляде посмотрел на него Вагонетка.
– Да ты гонишь! – взвился Леон.
И взял в руки пистолет.
Пленник в ужасе смотрел на него. Понял, что пришла пора умирать. И убить его должен Леон... Это будет местью за брата...
– Падла! Ты моему братану череп проломил? – вызывая в себе ненависть, заорал на него Леон.
Он заводил себя, и это ему удавалось.
– Не, ну ты чо, не надо... – жалобно заскулил бауловец.
Леону и раньше приходилось убивать. Так то в бою. Там если не ты, то тебя. С десяток «духов» на его счету, не меньше, и никаких угрызений совести... Но как можно убить безоружного человека?.. Решимость покинула Леона. И все же он поднял руку, направил ствол ему в лицо.
Он мысленно вызвал картину реанимационной палаты, бесчувственного брата в гипсе и бинтах, его рыдающую жену... Он так рвался рассчитаться с Баулом, с теми, кто исполнял его волю. Даже деньги у Жоржа на оружие просил, его самого хотел в дело взять... Что, тогда порох был в пороховницах, а сейчас нет?..
– Молись, гад! – прошипел он, нажимая на спусковой крючок.