Пистолет дернулся в руке, бесшумно выплюнул пулю, гильза со звоном стукнулась о стену, нос защекотал запах пороха. Теперь ужас был в глазах Леона. Он застрелил человека. Отнял чужую жизнь... Пуля вошла баульскому в глаз. Отвратное зрелище. Леона едва не стошнило.
И все же он нашел в себе силы подавить эмоции. Возвращая Вагонетке пистолет, посмотрел на него хладнокровным взглядом. Будто всю жизнь только и делает, что вот так убивает людей...
– Ну чо, нормалек...
«Бригадир» взял у него ствол и передал Будильнику.
– Твоя очередь...
– Да без проблем! – Тот с радостью схватился за пушку.
По знаку Вагонетки в комнату втащили еще одного бауловца. Поставили на колени. Будильник сделал страшное лицо и прицелился. Выстрелом в упор он снес пленнику половину черепа. И, позируя, вернул ствол «бригадиру».
Балыку достался третий. Ему не хотелось убивать так же, как баульскому умирать. Но если последний не скрывал своих чувств – страха перед смертью, то Балык весьма искусно спрятал эмоции за каменной маской равнодушия. Рука его не дрогнула, и пуля точно вошла приговоренному в лоб.
Затем настала очередь Кота.
Этот едва не упал в обморок, когда Вагонетка сунул ему в лапу пистолет. Румянец с его щек исчез, руки затряслись, глаза остекленели. «Тэтэшка» чудом не вывалилась из рук.
– Э-э, ну ты чо, в натуре? – по-хозяйски прикрикнул на него Будильник. – Кончай его, урода!..
Последняя жертва стояла на коленях. Пленнику было страшно. Но держался он с достоинством. И даже с презрением смотрел на Кота.
– Блин, сосунков набрали... Козлы! – И еще набрался наглости сплюнуть на пол.
– Вали его! – налился злобой Вагонетка.
Он сам бы с удовольствием прикончил бауловца. Но он должен был замазать кровью Кота. Это было частью посвящения его в члены «бригады»...
Кот робко навел пистолет на пленника, зажмурился и выстрелил. Только промазал.
– Щегол! – снова презрительно скривился бауловец. – И с такими чмошниками против нас?.. Обосретесь...
– Сам обосрись! – в истерике взвизгнул Кот и выстрелил еще раз.
На этот раз пуля достигла цели, попала пленнику в шею. Тот завалился на бок, затих. И вдруг его тело ожило, забилось в предсмертных конвульсиях. Кот расширенными от ужаса глазами смотрел на него, потом вдруг его перекосило. Он выронил пистолет на пол, закрыл руками рот и пулей выскочил из дома. Стошнило беднягу...
– Ниччо, притрется, – подбирая с пола ствол, сказал Вагонетка.
– На, добей, – он протянул его Зубатому.
Ни одна черточка не дрогнула на грубом лице этого мужлана. Он спокойно сжал «ТТ» огромной клешней и разрядил в агонизирующее тело весь магазин.
– Это еще не все, – сказал Вагонетка. – Ты и ты... – показал на Пасту и Гудыма. – Чайники с них поснимайте, в пакет и в машину...
Эти тоже сохраняли хладнокровие. Кивнули и начали шарить по комнатам в поисках топора. Но, похоже, здесь им ничего не улыбалось.
– А ты канистру с бензином тащи, – велел «бригадир» Зубатому.
Тот кивнул и вышел из дому.
Паста и Гудым тоже сходили к машине. Принесли с собой огромный тесак и полиэтиленовый мешок.
Леон не знал, зачем нужно снимать со жмуров головы. Да и не хотел знать. Вагонетке видней. Пусть делает что хочет, но только без него, без Леона...
– Э-э, ты куда, в натуре? – рявкнул Вагонетка.
– Да на свежий воздух, подышать...
– Опосля подышишь. А счас кино смотри... – Он показал пальцем на Гудыма, который с хладнокровием мясника заносил тесак над шеей первого трупа.
– А на хрена?
– Надо так... Смотри!!!
И в этом жутком зрелище Вагонетка видит воспитательный эффект. Приучает своих «быков» к виду крови и человеческого мяса...
Когда отрезали голову второму трупу, в избу вошел Кот. Глянул, что тут делается, и снова на улицу рванулся.
– Куда? – схватил его за шкирку Вагонетка. – Ща сам жмуров кромсать будешь...
Кота вывернуло наизнанку. Все, что осталось у него в желудке, он щедро выплеснул в угол комнаты.
Трупы кромсать Вагонетка его не заставил. Но зато велел взяться за канистру. Заставил облить обезглавленные трупы бензином. Деваться некуда, пришлось делать.
– Ну все, концерт окончен, – собираясь выходить из дома, сказал «бригадир». – Абдулла, поджигай...
Это он все тому же Коту. Изба должна была сгореть дотла, а вместе с ней и тела покойников. Дом деревянный, костер из него выйдет первоклассный. От жмуриков только кости обугленные останутся. Попробуй потом распознай в них бауловцев, безвременно павших на ниве бандитского труда.
Со двора машины выехали, когда дом изнутри уже был охвачен пламенем.
Леон думал, что его отвезут домой. Как-никак четвертый час уже, почти утро. «Девятки» и ехали к городу, но не доехали. Свернули в сторону сразу за постом ГАИ, углубились в какую-то сосновую чащу. Неужели снова кого-то мочить?..
На душе у Леона было муторно. Ну и ввязался же он в дерьмо!.. Но пути назад нет – это ему дали понять. Так что терпи, казак, атаманом будешь... Атаманом разбойников... Тогда уж точно Наташа будет принадлежать ему...
Он уже засыпал, когда машины остановились. Асфальтовая площадка перед деревянным домом. Опять изба... Но эта изба не совсем обычная. Декоративная какая-то – веселая, нарядная. Да это же кабак. «Хижина охотника». Но ведь ночь глубокая. Неужели ресторанчик этот работает?
Вагонетка вывалился из машины, собрал вокруг всех своих «быков»...
– Ну чо, братва, повеселимся? – довольно почесал пузо «бригадир».
– О-о, ничтяк! – прогундосил Будильник.
Оживились и все остальные. Особенно Кот. Похоже, этот паренек подался в бандиты из романтических соображений. Модно, видишь ли, сейчас бандитом быть – все тебя боятся, все тебя уважают. И кабаки тебе, и бабы. А вот о том, что убивать придется, не подумал...
Двери кабака были открыты. Посреди зала, обшитого лакированным деревом, стоял длинный стол. Белая с узором скатерть, деревянная посуда, трехлитровая бутыль с водкой, холодные закуски: икорка, осетровый балычок, сервелат, сыр, соленые огурчики, капустка квашеная.
– Давай к «поляне», братва. – Вагонетка держал масть радушного хозяина.
Расселись за столом. Бульдозер что-то сказал Коту, и тот схватился за пузырь. Ага, «разводящим» его назначили...
Леон не возражал, когда ему наполнили стограммовый стакан. Как раз то состояние, когда ужраться самое время...
– Ну вот, состряпали типа команду, – нанизывая на вилку кусок осетрины, сказал Вагонетка. – И дельце сварганили первое в цвет, без вопросов... Теперь мы все типа один кулак. И все кровью повязаны... Но ладно, расслабьтесь, хватит сегодня про жмуров. Сегодня гуляем... Завтра опохмел... А послезавтра я вас в спортзале прессовать начну. И бухла ни-ни, целый месяц, Граф так сказал. А это сами понимаете... Ну чо, вздрогнули...