— Узнаю, — неуверенно кивнул Вадим.
— Семьдесят первый год, студент первого курса политехнического института Иван Алтынов…
Оказывается, на снимке был изображен сам господин Алтынов… Точная копия Вадима. А если точней, то Вадим сам был точной копией Ивана Алтынова в молодости. Это могло значить только одно…
Олимпия была настоящей красавицей. И Анжела признавала это даже при всей своей нелюбви к ней. Красотка-разлучница увела у нее Вадима — любимого и единственного… Она шла с ним под ручку. Красивая пара, ничего не скажешь. Но как же хотела сейчас Анжела оказаться на месте Олимпии. Увы, чудес на свете не бывает, не появится волшебник, не взмахнет своей палочкой — не распахнет перед ней объятия любимого человека…
Вадим любит Олимпию. Идет рука об руку с ней, сияет от счастья. А ты, Анжела, задыхайся от удушающей руки обиды… А она задыхается. Ей тяжело видеть Вадима рядом с холодной, расчетливой, но дьявольски красивой стервой. Тем более что они выходят из здания, где размещался городской загс…
Анжела стояла как вкопанная, с изумлением глядя, как Вадим распахивает перед Олимпией дверцу сверкающей лаком иномарки. Она благодарит его за это. Прежде чем сесть в машину, нежно целует в щечку. И взгляд у нее на редкость теплый. Может быть, потому что у Вадима есть машина… А у него есть машина. Откуда? Вряд ли его родители стояли в очереди на бесплатную иномарку… Впрочем, неважно, откуда машина. Важно, что Вадим и Олимпия были в загсе…
Анжела дождалась, когда иномарка скроется из виду. И сама направилась в загс. Печально было осознавать, что шла она туда одна, без Вадима. Но шла… В загсе работала хорошая знакомая ее матери. Через нее Анжела узнала, зачем приходили сюда Вадим и Олимпия. Они подали заявление, они собирались пожениться…
Олимпия выходила из загса вместе с Вадимом. Красивая, нарядная и цветущая. Анжела выходила на улицу одна. В расстроенных чувствах, перед глазами серый туман. Никто не открывает ей дверцу машины, никто никуда не везет… Не везет ей в этой жизни. И жить неохота. Смысла нет, чтобы жить…
Да, Олимпия ненадежная. Возможно, когда-нибудь она бросит Вадима. Но знать бы, что после этого он вернется к Анжеле. Ведь он может найти себе другую… Какой тогда смысл ждать его вообще. Не лучше ли сразу в омут головой…
Анжела шла куда глаза глядят. Не разбирая дороги. Шла и думала о смерти. То ли в петлю, то ли в омут… Но, видно, не суждено ей было покончить жизнь самоубийством. Она переходила дорогу, думая о том, что хорошо было бы умереть. И не заметила летящего на нее грузовика. А когда заметила, даже не дернулась, чтобы отскочить в сторону. Будь что будет…
Но в самый последний момент кто-то с силой схватил ее за руку и выдернул из-под самых колес «КамАЗа».
— Что ж ты делаешь, дуреха?
Ее спасителем оказался капитан Корбут. Уж не ангел ли он хранитель? Вадима от расправы спас, теперь вот Анжеле не позволил умереть…
— Просто шла… — глядя куда-то в пустоту, сказала девушка.
Ей совсем не было страшно от той мысли, что смерть лишь чудом обошла ее стороной. Еще бы чуть-чуть… Но и на Максима она совсем не злилась. Спас так спас. Значит, так и должно быть…
— Под машину ты шла, — хмуро посмотрел на нее капитан.
— Ну и что?
Анжела даже не сразу поняла, что Максим ударил ее ладонью по щеке. Несильно ударил, но внутри все всколыхнулось. Как будто какая-то сила вытолкнула пробку из мозгового сосуда…
— Пойми, ты могла умереть! — Он двумя руками взял ее за плечи, привлек к себе и пристально заглянул ей в глаза.
— Не может быть!
Ей совсем не хотелось умирать. Она хотела жить. Пусть и без Вадима, но она должна жить. Тем более что он оставил после себя память, которая также должна жить — сначала в ней, а потом рядом… Она совсем забыла о ребенке, как же она могла…
— Что случилось? Я спрашиваю, что случилось?
— Вадим… Он в загс ходил… С Олимпией…
— Ну и бог с ним, с твоим Вадимом!
— Ты не понимаешь! Он женится на другой!
— Пусть женится. Забудь о нем. Думай о себе…
— Я люблю его!
— Ничего, переживешь…
— Не переживу!.. Я люблю его, понимаешь?
Слезы фонтаном хлынули из глаз. Но Максим как будто этому обрадовался. Обнял ее, привлек к себе и молчал, пока она не выплакалась у него на груди.
— Полегчало? — с улыбкой спросил он.
Анжела кивнула, соглашаясь. И благодарно улыбнулась ему. Ведь и в самом деле полегчало. И горе уже не мутит рассудок… Все в порядке, она справится со своими чувствами.
— Тогда поехали, домой тебя отвезу.
Максим взял ее под руку, подвел к своей машине. Он хлопотал перед ней, как Вадим перед своей Олимпией — и дверцу открыл, и сесть помог. Только вот она не отблагодарила его. Не стала, как Олимпия, целовать его в щеку. А ведь он это заслужил…
Лима разве что не выла от восторга.
— Вау! Вот это да!..
Они осматривали свою квартиру. Такой же самый элитный дом, только в другом конце города. И место не менее шикарное. Да и квартира побольше — трехкомнатная, сто четыре квадратных метра общей площади. Правда, ремонт был еще не закончен. Стены оштукатурены, выровнены, на полу бетонная стяжка. Удивительно, но строительного мусора было ничтожно мало.
— Черновая отделка, считай, уже закончена! — бодро сообщил прораб ремонтной бригады. — Еще недели три, и будет полный порядок…
— У нас через месяц свадьба, — сказал Вадим. — Надо успеть…
— Да-да, конечно! Мы уже в курсе! — расплылся в улыбке Юра Прокин.
Он был всего на несколько лет старше Вадима, но уже занимал достаточно ответственный пост в юридическом отделе акционерного общества «Сталь-Вест». В данном случае он выступал как полномочный представитель господина Алтынова по личным вопросам.
— Кровь из носа, все будет сделано! Через месяц квартира будет как конфетка. И мебель в ней будет… Но без вашего мудрого руководства никак нельзя!
Прокин умиленно-обожающе посмотрел на Лиму. Но Вадим готов был поклясться, что в голове у него нет ни единой похотливой мысли.
— А это само собой, — снисходительно улыбнулась она. — Все должно быть на мой вкус… Э-э, на наш с Вадимом вкус…
— Да, конечно, как скажете, так и будет! Любой каприз!.. Телефон мой у вас есть. Если вдруг что, звоните… С деньгами, я так понимаю, у вас порядок…
— Все нормально, — кивнул Вадим. — Большое спасибо Ивану Александровичу!
— Я обязательно передам ему вашу благодарность! — просиял Прокин.