Как вы, возможно, заметили, следя за сообщениями тех СМИ, какие в моде там, где вы читаете это, когда кто-то уровня дона Брюса в Синдикате начинает злиться, то выражает это обычно не в сердитой памятной записке. Если он чувствует, что его положению и авторитету в Синдикате бросил вызов какой-то чрезмерно резвый подчиненный, то его обычная реакция заключается в том, чтобы раздавить названного подчиненного как клопа. Конечно, при нашем положении телохранителей Босса это ставит нас между Давителем и Давимым, вызывая раздражительность, про которую я упоминал пару страниц назад, из-за чего и понадобилось это объяснение.
Теперь понятно? Если нет, то просто положитесь на мое слово, я знаю об этих делах побольше вашего и что у всей нашей команды будут крупные неприятности с Синдикатом, когда и если дон Брюс выяснит чем мы занимаемся.
x x x
— Я много размышлял об этом, — говорит Нунцио так, словно наш разговор и не прерывался, что, конечно же, так оно и есть, — и не уверен, что Босс знает, что отправляя нас сюда, он идет против дона Брюса.
Ну, вот это малость ошарашивает меня. Я все время исходил из того, что отправка нас сюда это умышленный шаг со стороны Скива. Мысль, что он мог не ведать о последствиях своих действий ни разу не приходила мне в голову.
— Как ты представляешь такое?
— Ну, как мне кажется, Босс очень большой ловкач… за исключением двух сфер приложения ловкости: Синдиката и девах.
— Это верно, — соглашаюсь я, потому что так оно и есть. Хотя я в целом отношусь не иначе, как с наиглубочайшим уважением. Но в этих двух сферах он склонен быть тем, что мы в Синдикате называем «глуп, как пробка».
— К тому же, — продолжал Нунцио, — есть еще и такой момент, он не проконсультировался с нами насчет желательности начинать свару с Синдикатом, и даже не предупреждал нас остерегаться чего-либо, кроме Цикуты… что совсем не похоже на него, если он ожидал неприятностей со стороны дона Брюса.
Снова он привел весьма веский довод. Скив был, вероятно, самым внимательным Боссом, с каким мы когда-либо работали и всегда чутко относился к нашим чувствам… особенно к тем, которые связаны с теми частями тел, какие истекают кровью и ломаются. Именно это в значительной мере и объясняет нашу преданность и исключительную приязнь к нему… наряду со шкалой заработной платы, которую он выплачивает как щедро, так и надежно.
— Теперь, когда ты упомянул об этом, — говорю я, — и впрямь ясно — Боссу не было большого смысла вступать в борьбу за власть или пытаться вырвать руль из рук дона Брюса, так как он никогда не выражал ни интереса, ни желания увеличить свой вес в Синдикате, — Нунцио пожал плечами. — Будь он склонен к этому, ему требовалось бы всего-навсего жениться на Банни и дать дону Брюсу поднести ему на блюдечке с голубой каемочкой всю организацию в качестве наследства.
Он говорил о том, что Банни не только племянница дона Брюса, но и по уши влюблена в Босса… нечто, похоже, целиком ускользнувшее от внимания Босса. Как мы упоминали ранее… Синдикат и девахи… Глуп как пробка.
— Возможно, ты прав!
— Конечно, я прав! Все сходится!
—… Но даже если и так, не уверен, какая с того разница, — заканчиваю я, игнорируя его грубую невоспитанность. — Случайно мы нарушаем слово дона Брюса или намеренно, все равно быть нам на линии огня, когда этот деятель решит навести порядок.
— Разница в том, что если мы будем исходить из того, что Босс не хочет неприятностей с доном Брюсом, то не обязаны останавливаться и драться. А конкретней, мы вольны выступать в качестве посланцев мира между этими двумя тяжеловесами прежде, чем прольется кровь.
Такое рассуждение не лишено определенной привлекательности, особенно ввиду того, что если названная кровь и впрямь прольется, то все шансы за то, что источником этой неприятности будем мы с Нунцио.
— Ладно, — говорю я. — Допустим, ты прав, и Босс не хочет неприятностей, и допустим, что дон Брюс позволит тебе вклинить слово прежде, чем начнется стрельба, что же ты собираешься сказать, чтобы остудить его?
— Над этой частью, — колеблется Нунцио, — … над этой частью я еще работаю.
Мне приходит в голову, что до тех пор, пока мой кузен не придумает верное средство для урегулирования положения, то, приняв на себя роль миротворца, мы обещаем только одно — обязуемся не отвечать на выстрелы, когда начнутся неприятности!
Доски не дают сдачи!
Б. Ли
Я был настолько занят своими беспокойствами из-за дона Брюса и Синдиката, что у меня совершенно вылетела из головы ссора между мной и сержантом Лыбби. Однако, как выяснилось, это не имело значения, поскольку сержант предпринял ряд шагов для напоминания мне о ней, и ввиду того, чем это обернулось для меня, мне явно было бы мало толку использовать много времени на размышления об этом.
Мы уже дошли до той стадии подготовки, при которой нам требовалось научиться иметь дело с врагом вблизи… предпочтительно не капитулируя. То есть, обучиться рукопашному бою.
Этот раздел преподавал сам Сержант Лыбби, что показалось мне странным лишь позже, так как он явно был более чем мимолетно знаком с преподаваемой нам техникой. Он нацелился на братьев Слеппней, выбрав их своими демонстраторами-жертвами и здорово позабавился, показывая нам всем, что размеры мало что значат в рукопашном бою, для чего с впечатляющей легкостью швырял и колотил их… или, выражаясь точнее, действительно заставил их летать, словно слепней.
Хотя посмотреть на все это было очень даже забавно, мне невольно думалось, что урок, который он пытался вдолбить, пах куда более дурно, чем «Реалистическое Собачье Безобразие с Натуральным Ароматом, Действительно Липнущее к Рукам», с которым мне довелось так хорошо познакомиться. Я имею в виду, мне хотелось бы знать, действительно ли он думал, будто одурачит кого-то своим трепом о том, что «размеры ничего не значат». Не надо быть гением, чтобы сообразить, что размеры очень даже много значат и любая порядочная драка обычно продемонстрирует это достаточно наглядно, чтобы убедить даже самых тупоумных. Умение одерживает верх над размерами только в том случае, если маленький парень очень умелый, а большой парень очень неумелый… не говоря уже о том, что он к тому же неповоротлив и, возможно, с хрупкой, как из стекла, челюстью. А если они хоть сколько-то равны по части умения, то можно смело рассчитывать, что большой парень при желании сделает из маленького отбивную. Вот почему профессионалы контактного спорта, стадионные атлеты, не говоря уж о костоломах, вроде нас с Нунцио, чаще всего бывают избыточно рослыми. Тут дело даже не в том, что наши наниматели считают правильным, если найм основан на принципе «по живому весу», а в том, что мы, как правило, побеждаем.
Конечно, даже если согласиться с идеей, что «умение превыше размеров», в логике сержанта все равно остается один бросающийся в глаза изъян. Помните, как я говорил о том, сколько времени потребовалось бы обучить кого-то стрельбе из большого лука? (Нет, это не для проверки… я просто спросил. ) Ну, так на обучение рукопашному бою требует еще больше времени. Намного больше. Мысль, будто кто-то, вроде Тру-Тня сможет за один день усвоить достаточно, чтобы эффективно бороться с одним из братьев Слеппней, каким бы неумелым тот ни был, просто смехотворна. Учитывая это, мне было ясно, что хоть он и говорил, будто нас готовят к боям с врагом, на деле он всего лишь показывал нам несколько приемов, долженствующих помочь нам уцелеть в тех неизбежных драках в пивных, к которым, похоже, естественно тяготеют люди в мундирах, когда пытаются спокойно выпить в свободное время среди штатских. Попросту говоря, нас обучали разделываться скорее с неумелыми штатскими драчунами, предпочтительно вдребезги пьяными, чем с умелыми военными на поле боя.