– Нет. Перестань. Дэн, ты все испортишь.
Кровать запрыгала, когда он тоже сел.
– Как я могу все испортить? Что «все», ты можешь мне ответить?
Я встала и стала искать свою одежду. Нет, я не хотела слышать то, что он был должен сказать. Не хотела. Не могла. Поэтому я не буду его слушать.
– Элли, посмотри на меня.
– Все это… секс, – сказала я. – Наше с тобой знакомство. Двое тех, кто совместим в постели. Дружба.
– Это не все, – сказал он.
Я нашла свою рубашку и быстро натянула ее. Трусики. Длинная цыганская юбка, которую я надела, собираясь на рынок. Нашла только одну туфлю.
Дэн сидел на постели и смотрел на меня.
– Что ты делаешь?
– Одеваюсь.
Я поймала его взгляд. Лицо, которое, несмотря на все мои усилия, стало мне таким знакомым, хмурилось. Дэн обхватил руками колени.
– Иду домой, – добавила я.
– Почему? Потому что я заставил почувствовать себя не в своей тарелке? Из-за этого?
– Да! – Я повернулась к нему, держа в руках туфлю. – Или этого недостаточно?
– Нет, недостаточно!
Он повысил голос, и я отступила, выставив туфлю наподобие щита. Осознав, как нелепа моя реакция, тут же смутилась и почувствовала, как к щекам прилила жаркая волна. Вид у Дэна была обиженный, затем разгневанный.
– Ты ведешь себя так, словно думаешь, что я тебя ударю.
Я ответила, не глядя на него:
– Вовсе так не думаю.
– Но думаешь, что я причиню тебе боль, ведь так? Обида и боль в его голосе заставили мне отвернуться.
Найдя вторую туфлю, я ухватилась за комод и, используя его в качестве опоры, обулась. Один плюс один равно двум. Один плюс два равно трем. Я считала про себя, и мне было все равно. Мне нужно было загрузить мозг какой-то задачей, чтобы не смотреть на Дэна.
– Ты все-таки это делаешь, – укорил он меня, вставая с постели и шагая ко мне. – Не впускаешь меня в свою жизнь.
– Мне надо идти.
Дэн ухватил меня за рукав у порога и дернул назад. Я не сопротивлялась. Положив ладони мне на руки, он развернул меня лицом к себе.
– Элли, почему ты думаешь, что я причиню тебе боль?
– Я не думаю, что ты собираешься причинить мне боль, – после продолжительного молчания произнесла я. Каждое слово далось мне с трудом, оставляя после себя кровоточащую рану, словно я выдергивала из кожи колючки. – Это я причиню тебе боль.
– Так не причиняй. – Он нежно дотронулся до моего лица пальцами. – Ты не причинишь, Элли.
– Причиню, Дэн. – Я заглянула в его глаза. – Знаю, что причиню.
– Нет. – Он принуждал меня смотреть ему в глаза, нежно удерживая мое лицо. – Ты ведь не хочешь этого.
Я высвободила руки.
– Я не говорила, что хочу. Я сказала, что причиню. Я не хочу, но причиню, потому что по-другому не получится.
– Не обязательно.
Если бы он стал меня умолять, я бы взглянула на него с презрением и ушла, но Дэн продолжал говорить со мной в том ключе, в каком всегда говорил с самого начала. Словно знал меня лучше, чем я себя. Он заблуждался.
– Мне нужно идти, Дэн. Пожалуйста. Не усложняй все, что и без того уже сложно. – Я принялась застегивать блузку дрожащими пальцами.
– А почему это сложно? Давай сделай, чтобы было проще!
Я оторвалась от пуговиц, чтобы взглянуть на него.
– Ты говорил, что не станешь…
Дэн качнул головой и протянул руки, растопырив пальцы. Жест «прости меня».
– Я знаю, но…
– Нет! – закричала я, и Дэн отступил от моего крика. – Никаких оправданий! Ты сказал, никаких привязанностей, Дэн. Ты сказал так с самого начала. Я тебе с самого начала ясно дала понять, что хочу, и ты сказал, что не будешь… привязываться.
Я не могла кричать – горло словно сковало обручем. Я едва дышала. От гнева и досады у меня так дрожали руки, что я не могла попасть пуговицей в нужную петлю. Стиснула зубы, чтобы не позволить словам сорваться с губ. Я не хотела продолжать, но знала, что все-таки скажу, невзирая ни на что. От собственного бессилия я схватилась за полы блузки, одна выше другой, так сильно, что помяла ткань.
– Ты сказал, что не будешь привязываться. – Я сделала глубокий вдох, только поэтому мой голос почти не дрожал.
Дэн молчал. Он стоял передо мной, словно позабыв о своей наготе. Я не могла на него смотреть. Не могла смотреть на его тело, которое знала как свое собственное. Взяв пару тюбиков скраба с комода, я запустила ими в Дэна. Они ударились ему в грудь. Он подхватил их, чем уберег меня от выяснения с ним отношений, тем самым избавил меня от чувства стыда.
– Элли, мы сделали все, что возможно между мужчиной и женщиной. Почти все. Мы делали то, о чем я раньше даже не мечтал. Чем я раньше не хотел заниматься ни с какой другой женщиной. Когда я просыпаюсь, а тебя нет рядом со мной, я скучаю.
– Точно так же ты бы скучал по кошке или собаке, если бы привык к тому, что они спят рядом, но в один день вдруг решили бы поспать на кресле.
Дэн положил руки на бедра.
– Я скучаю, когда ты не со мной. Если я встречаю что-нибудь смешное, я начинаю неосознанно искать тебя, чтобы ты тоже это увидела. Если это невозможно, мне хочется рассказать тебе об этом, чтобы хотя бы увидеть, как ты засмеешься. Ты так красива, Элли, когда смеешься.
– Прекрати! Перестань говорить то, что ты знаешь, я не люблю слышать!
Я снова направилась к двери, и Дэн преградил мне путь.
– Почему ты не впускаешь меня к себе?
– Ты был во мне по меньшей мере сто раз.
Я знала, что мои слова жестоки, что голос звучит грубо. Я ждала, что его взгляд потухнет или загорится гневом.
– Ты позволяла мне себя трахать, – спокойно сказал он. – Но никогда не впускала меня к себе по-настоящему.
Меня это остановило.
– Мне жаль.
– Тогда не уходи. Останься со мной. Я сделаю попкорн.
– Мне придется его сосчитать, – предупредила я, позволяя заключить меня в объятия.
– Я помогу, – сказал Дэн. – Каждый кусочек.
Я снова не сопротивлялась, когда он обхватил меня руками, баюкая.
– Прости, Дэн.
– Ш-ш-ш, – сказал он. – Тебе не за что извиняться.
Я купила книгу в независимом магазине, входящем в сеть книжных магазинов, повинуясь капризу, и подарила ее Дэну. «Триста шестьдесят позиций в сексе». Имена авторов, весьма креативные – Колыбель Любви и Голубой Клинок, – обещали что-нибудь для любой комбинации полов.