— Я поддержал ее в этом намерении, сын мой.
Рука милорда вцепилась в плечо монаха с такой силой, что пригнула его вниз.
— Патер! Видит бог, вы готовите себе злую участь!
— Я служу богу, и жизнь моя — в его руках, равно как и жизнь вашей дочери. Мне, грешному, удалось предотвратить попытку вашей дочери покончить с собою, и я почел за благо предоставить ей тайный временный приют. Там душа ее успокоится под моим пастырским оком, и дочь вернется к вам, когда вы, милорд, успеете расправиться с вашими врагами.
Слова монаха прозвучали так проникновенно, что граф отпустил его плечо.
— Врагами? Какими врагами?
— Сын мой, вас окружают сети коварства. Враги крадутся в ночи, но клянусь вам именем святого Игнатия, у вас нет сейчас более верного помощника и друга, чем я, смиренный служитель божий. Так повелел мне не только долг христианина, но и мой высокий духовный глава.
— Скажите мне, кто этот умирающий француз?
— Синьор, вы один достойны знать сию величайшую тайну. Бернар де Бриньи — сын тайного ордена, такой же, как и я, но могущественнее и знатнее. Это посланец его преподобия Фульвио ди Граччиолани. Даже близость смерти не помешала этому воину Христову выполнить важнейшие поручения святого отца. Минуты его жизни сочтены, и душа его мучительно долго расстается с телом.
— Простите мне мою резкость, отец Бенедикт. До сих пор я не имел причин сожалеть об оказанной вам поддержке. Сейчас я выслушаю вас, но сначала должен прочесть одно срочное письмо.
Разорвав помятый конверт, милорд прочел письмо, принесенное в кабинет камердинером.
«Дорогой сэр!
Посылаю к вам гонцом своего слугу Каринджа, дабы срочно уведомить, что следом за вами выехал дилижансом в Бультон генерал Хауэрстон. Его сопровождают два офицера. Отъезд их был весьма поспешен. Если они не догонят вас в пути, то прибудут через несколько часов после вас.
Генерал Хауэрстон на днях принимал тайного посланца из Ченсфильда.
Кленч, лондонский агент
«Северобританской компании».
— А, черт! — в сердцах сказал владелец поместья. — Похоже, что вы правы, патер: здесь действуют мои враги. Бегство Изабеллы, приезд Буотти, выезд в Бультон офицеров тайной канцелярии...
— Вы изволили забыть еще... открытие в Бультоне подозрительной юридической конторы и приезд калькуттских юристов, сын мой!
— Да, целый заговор... Недаром Мортону эти юристы сразу показались опасными... Просчет! Но, патер, мы сильнее их, черт побери! И если снова одним ударом покончить со всем этим клубком...
Патер Бенедикт хихикнул угодливо и трусливо:
— Я счастлив, ваше сиятельство, что вы преодолели тягостные чувства и вернули себе всегдашнюю решительность воина...
— Постойте, их план мне не совсем ясен... Что вы успели разузнать?
— Все, сын мой, решительно все! Искренность вашей дочери помогла раскрыть весь заговор ваших злокозненных супостатов. Вот, милорд, взгляните на это письмо...
Патер достал из кармана листок с наклеенными на нем обрывками письма, адресованного двумя кавалерами наследнице Ченсфильда мисс Изабелле. Владелец поместья прочел текст письма. Бровь его снова задергалась.
— Спокойствие, ради бога, спокойствие, синьор! — умоляющим тоном прошептал патер. — Вы сокрушите врагов могучей десницей, если не отдадитесь во власть справедливому гневу... Это послание, милорд, было первым звеном в цепи заговора. А остальные звенья помогла раскрыть все та же искренность вашей дочери со мной, смиренным служителем бога. Эти молодые люди, Алонзо де Лас Падос и Теодор де Кресси, потом приняли облик калькуттских юристов Лео Ноэль-Абрагамса и Наля Рангора Маджарами.
— А на самом деле кто же они, эти молодые люди?
Ответ иезуита был хорошо продуман. Гнев взбешенного милорда нужно было направить против... его собственного сына. Для этого нужно было хитро обмануть отца, выдав Чарльза за другое лицо, ненавистное лжемилорду.
— На самом деле... это ваши злейшие враги, милорд! Они-то и вызвали в Ченсфильд генерала Хауэрстона. Лео Ноэль-Абрагамс — это Диего Луис, сын пирата Бернардито Луиса, вашего старого врага. А сообщник его, называющий себя Налем Рангором Маджарами, — это отпрыск другого вашего врага, Альфреда Мюррея.
— Так вот где собака зарыта! Значит, мертвецы Бернардито и Мюррей объявили мне тайную войну... Ну, падре, вы вовремя раскрыли мне глаза. Когда мы расправимся с ними, я озолочу вас, вы станете моим вторым Вудро... Что же они могут представить Хауэрсгону?
— У них и руках некоторые документы, старые портреты, письмо Фернандо Диаса... Но враг знает, что все эти документы несостоятельны против вашей несокрушимой защиты. И потому они вступили в сговор с этим венецианским доктором Буотти. Они побудили доктора прибегнуть к чудовищной хитрости: Буотти должен склонить вас принять наследство от графа д'Эльяно, дабы вам не пришлось сожалеть о потере прав британского милорда.
Лорд Ченсфильд сощурил глаза и несколько минут собирался с мыслями. Лицо его делалось все более асимметричным, и внезапно весь он затрясся от взрыва бешеного хохота:
— Ха-ха-ха! Недурно! Вы хороший следователь, падре! Теперь-то мне понятны ваши старания, мой черный друг! Ха-ха-ха! Да, патер Морсини, в вашем лице я поистине имею лучшего из союзников, ибо вы больше всего опасаетесь, как бы наследство графа д'Эльяно не проплыло мимо рук его преподобия Фульвио ди Граччиолани!
— Синьор, — лепетал обескураженный монах, — не ради сребролюбия, но единственно во имя святой церкви...
— Молчите, падре! Вот теперь мне действительно понятно все до конца. Больше всего, скажу вам откровенно, меня смущала ваша «бескорыстная любовь» ко мне, патер Морсини. Я не верю в праведников и еще не встречал в жизни ни единого бессребреника. Теперь ваши «бескорыстные» побуждения ясны мне, и я знаю, что воистину вы верный союзник... милорда Ченсфильда... Ха-ха-ха!
Вошедший камердинер доложил, что для прибывших накрыт стол к ужину. Граф злобно топнул ногой. Камердинер попятился в страхе.
— Что прикажете доложить миледи, сэр?
— Доложите, что через четверть часа милорд будет иметь удовольствие вкусить трапезу в обществе миледи, мистера Мортона и доктора Буотти, — торопливо сказал патер, выпроваживая слугу из кабинета.
Милорд уже взялся за ручку двери. Патер Морсини зашуршал сутаной следом за хозяином дома. В дверях граф Ченсфильд резко остановился:
— Стойте! Вы так и не сказали мне, патер: где же вы спрятали Изабеллу?
— В моей капелле, сын мой!
— Ловко! Она там одна?
— Ее оберегает Грегори, мой служитель, и...
— Договаривайте, падре! Кого вы спрятали вместе с Изабеллой?
— Синьор, я лишь... предоставил беглецам убежище, дабы... они не успели попасть на борт португальского судна «Санта-Роза». Но склонил вашу дочь к побегу не кто иной, как тот же... Реджинальд Мюррей в обличии калькуттского юриста Наля Рангора Маджарами. Изабелла открыла мне...