— Ладно, — сказала Тина и толкнула через стол лист бумаги, запечатанный в дряблую пластиковую обертку. — Я пойду куплю кока-колы. Если эта зараза Норма Уотсон вернется и застукает тебя, я ничего не знаю.
— О’кей, — пробормотала Крис, внимательно разглядывая план зала. Она даже не слышала, как закрылась за Тиной дверь.
План тоже чертил Джордж Чизмар, так что выполнен он был безукоризненно. Площадка для танцев. Двойная эстрада. Место, где будут принимать поздравления король и королева бала
(уж я бы откороновала этих сукиных детей что снелл что кэрри)
в конце вечера. Вдоль трех стен располагались столики — картежные, но украшенные крепом и лентами, — где будут разложены сувениры, программы и бюллетени для выборов короля и королевы.
Крис пробежала аккуратным наманикюренным ногтем по ряду справа от площадки, затем слева. Ага, вот они: Томми Р. и Кэрри У. Значит, это и в самом деле правда. Крис не могла поверить своим глазам. Она даже задрожала от злости. Неужели они действительно думают, что это сойдет им с рук? Ее плотно сжатые губы изогнулись в мрачной ухмылке.
Крис оглянулась: Норма Уотсон так пока и не появлялась.
Она положила план на место и быстро пробежалась по остальным бумагам на исцарапанном, изрезанном инициалами столе. Корешки чеков (в основном за креп и гвозди), список родителей, которые одолжили картежные столики, расписки на какие-то мелкие суммы, счет от «Стар-Принтерс», где печатались пригласительные билеты, образцы бюллетеня…
Бюллетень! Крис выхватила листок из пачки бумаг.
Вообще-то, до самой пятницы готовые бюллетени для голосования никому видеть не полагалось. Имена кандидатов должны были объявить по школьной вещательной системе именно в тот день, а голосовать за короля и королеву могли только участники бала, однако бланки для предложения кандидатур ходили по школе уже за месяц до выпускного вечера. Лишь окончательный список кандидатов положено было хранить в тайне до пятницы.
Среди учеников давно набирала силу идея совсем отменить эту канитель с королями и королевами — некоторые девушки говорили, что это унизительно, парни считали, что просто глупо и нелепо. Похоже было, что традиция умирает и выпускной вечер проходит в такой официальной обстановке в последний раз.
Но Крис интересовал только этот год, ничего больше. С жадным вниманием она вчитывалась в список.
Джордж и Фрида. Черта с два. Фрида Джейсон — еврейка.
Питер и Мира. Тоже никаких шансов. Мира была как раз из числа тех, кто настаивал на отмене «крысиных бегов». Она откажется, даже если ее выберут. Да и потом, не с ее лошадиной мордой…
Фрэнк и Джессика. Может быть. Фрэнк Грир попал в этом году в футбольную команду округа, но Джессика… У нее прыщей больше, чем мозгов.
Дон и Элен. Шиш. Элен Шайр не выберут даже бродячих собак отлавливать.
И последняя пара: Томми и Сью. Только имя Сью было перечеркнуто и вместо него вписано другое — Кэрри. Вот это парочка! Крис вдруг разобрал смех — неестественный натужный — и она зажала рот рукой.
В этот момент в комнату влетела Тина.
— Боже, Крис, ты еще здесь? Она уже идет!
— Не дрейфь, крошка, — сказала Крис и положила бюллетени на стол. Выходя, она улыбалась и даже с издевкой помахала рукой Сью Снелл, корпевшей над этим дурацким панно.
Оказавшись в фойе, она достала из сумочки десятицентовик и позвонила Билли Нолану.
Из книги «Взорванная тень» (стр. 100 — 101):
Остается только гадать, насколько хорошо была продумана акция против Кэрри Уайт — то ли это тщательно разработанный, откорректированный и многократно выверенный план, то ли просто спонтанно родившаяся идея?
…Я лично больше склоняюсь к последней версии. Подозреваю, что замысел принадлежал Кристине Харгенсен, но сама она довольно туманно представляла себе, как именно можно «убить наповал» такую девушку, как Кэрри. И видимо, это она предложила Уильяму Нолану и его дружкам отправиться на ферму Ирвина Генти в Норт-Чемберлене. Я даже не сомневаюсь, что воображаемый результат этой поездки представлялся ей чем-то вроде справедливого возмездия…
Машина неслась по рытвинам Стак-Энд-роуд в направлении Норт-Чемберлена со скоростью шестьдесят пять миль в час, и на такой ухабистой дороге это могло закончиться плохо. По крыше «бискэйна» 61-го года выпуска то и дело скребли низко висящие ветки, сама машина выглядела довольно неприглядно: помятый бампер, ржавчина, побитый багажник. Одна фара не горела вовсе, другая гасла при каждом новом толчке.
За рулем, обтянутым пушистым розовым чехлом, сидел Билли Нолан. Кроме него, в машину набились Джекки Талбот, Генри Блейк, Стив Дейган и братья Гарсон, Кенни и Лу. В темноте передавались по кругу три сигареты с марихуаной, светящиеся словно глаза какого-то чудовища.
— Ты уверен, что Генти сегодня нет? — спросил Генри. — А то мне совсем не хочется в тюрягу. Там одним дерьмом кормят.
Кенни Гарсону, совершенно уже одуревшему от марихуаны, реплика показалась невероятно забавной, и он залился визгливым смехом.
— Его нет. Похороны, — ответил Билли. Даже эти несколько слов он произнес ворчливо, будто нехотя.
О похоронах Крис узнала случайно. Старик Генти заправлял одной из наиболее успешных независимых ферм в окрестностях Чемберлена. Правда, в отличие от своенравно-добродушных старых фермеров, укоренившихся на страницах книг о частной пасторальной жизни в сельской Америке, Генти охранял свое добро, как злющая собака. Когда наступала пора походов за зелеными яблоками, он заряжал свою двустволку не солью, а дробью. И нескольких молодых воришек он даже отдал под суд. Один из этих бедолаг по имени Фредди Оверлок дружил в свое время с компанией Билли. Генти застукал Фредди в своем курятнике и всадил ему заряд дроби шестого номера как раз в то место пониже спины, где Господь разделил его на две половинки. Бедняга провел четыре кошмарных часа, лежа на животе в приемной больницы — все это время посмеивающийся молодой хирург извлекал у него из задницы маленькие металлические шарики и бросал их в железную кювету. Кроме того, суд приговорил его к штрафу в двести долларов за нарушение права владения и воровство. Так что большой любви между Ирвином Генти и чемберленской шпаной, понятное дело, не было.
— А что Ред? — спросил Стив.
— Пытается залезть в эту новую официантку из «Кавальера», — сказал Билли, поворачивая руль и лихо с заносом, выводя машину на подъездную дорогу к ферме Генти. Ред Трелони работал у Генти по найму, здорово закладывал и, так же как его хозяин, не долго думая, шарашил дробью по любому, кто оказывался на ферме без приглашения. — Опять просидит там досамого закрытия.