Слишком поздно.
Рывок — и Бримстоун поймал ее за руку, схватив как раз за место, перебинтованное пропитанной кровью повязкой, и крепко сжал. Перед глазами Кару все задрожало, и она всхлипнула от боли. А он схватил ее вторую руку и приподнял Кару вверх так, чтоб ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от его собственного. Босые ноги Кару искали опоры, но не нашли. Руки были в тисках, когти Бримстоуна вонзились в кожу. Она не могла пошевелиться, а лишь смотрела, не отрываясь, в его глаза, которые первый раз в жизни были настолько чужими, настолько нечеловеческими, для нее.
— Отдай ее мне, — вновь заговорил мужчина.
— Тебе нужен отдых, Тьяго. Ты должен еще находиться в состоянии сна. Я позабочусь о ней. — Ответил Бримстоун.
— Позаботишься? Каким образом? — Не отставал Тьяго.
— Больше она нас не побеспокоит.
Боковым зрением Кару увидела Твигу с его длинной согнутой шеей на поникших плечах и повернулась было к нему, но выражение его лица было еще хуже, чем у Бримстоуна, потому что он был одновременно напуган и потрясен, как будто ему предстояло стать свидетелем чего-то, что он видеть совсем не хотел. Кару запаниковала.
— Постой, — задыхаясь, прохрипела Кару, извиваясь в лапах Бримстоуна. — Да подожди же…
Но он, не выпуская ее из лап, уже был у лестницы, которую начал преодолевать очень быстро, прыжками поднимаясь по ступеням. Бристоун с ней не церемонился, и Кару ощущала себя неодушевленным предметом, куклой в руках несмышленого малыша, которой обтирают все углы и стены, бросают и снова куда-то тащат. Быстрее, чем ожидала (а может она просто теряла сознание по пути), они оказались у двери в лавку, и он буквально швырнул её через проём. Она не успела сгруппироваться и приземлится на ноги, а упала, приложившись щекой об стул с такой силой, что перед глазами вспыхнул фейерверк.
Бримстоун хлопнул дверью и склонился над ней:
— О чем ты думала?! — Прогремел он. — Худшего и вообразить невозможно! Неразумное дитя! А вы! — Он обернулся к Язре с Иссой, выскочившим из кухни и застывшим в ужасе. Те вздрогнули. — Мы же договорились, что если собираемся держать её здесь, то должны будем соблюдать правила. Непоколебимые правила! Разве мы все с этим не согласились?
Исса попыталась ответить.
— Да, но…
Но Бримстоун снова развернулся к Кару, сгреб ее в охапку и приподнял над полом.
— Он видел твои ладони? — Требовательно спросил он.
Она никогда не слышала, чтобы он так сильно повышал голос. Сейчас он походил на каменный скрежет, эхом отдававшийся в её голове.
Он настолько сильно сжал её руки, что перед глазами возникли белые точки, и девушка испугалась, что вот-вот упадет в обморок.
— Видел? — повторил он еще громче.
Она знала, что правду лучше не говорить, но и солгать не смогла.
— Да. Да! — Выдохнула она.
Он издал что-то похожее на вой, который напугал Кару больше, чем все, что ей довелось пережить этой ужасной ночью.
— Ты понятия не имеешь, что натворила!
Откуда Кару было знать.
— Бримстоун! — пронзительно крикнула Язри. — Бримстоун, она же ранена!
Размахивая руками, как крыльями, женщина-попугай попыталась оторвать лапы Торговца желаниями от ран Кару, но тот отпихнул её.
Он потащил Кару к входной двери и, распахнув которую, вытолкал девушку перед собой в коридор.
— Постой! — закричала Исса. — Ты же не можешь вот так просто выставить её…
Но он не стал слушать.
— Выметайся отсюда немедленно! — Прорычал он на Кару. — Убирайся!
Он рывком открыл входную дверь прихожей (это было еще одним доказательством того, что он был вне себя от бешенства: эти двери никогда не были открыты одновременно, НИКОГДА!). И последнее, что видела Кару, прежде чем Бримстоун грубо вытолкнул её и захлопнул дверь, было его перекошенное от ярости лицо.
Выставленная таким неожиданным образом, она сделала, покачиваясь, три-четыре шага, и, споткнувшись о булыжник, обессилено рухнула.
Обескураженная, с босыми ногами и кровоточащими ранами она сидела там, прямо на грязном снегу. Она чувствовала облегчение от того, что довольно легко отделалась — были моменты, когда казалось, что живой уже не выбраться, — и в то же время, не могла смириться с мыслью, что он мог вот так просто вышвырнуть ее на улицу, в холод, раненую и едва одетую.
Сбитая с толку, ощущая сильное головокружение, она не знала, что делать дальше. Ее начинал бить озноб. На улице было холодно, и, к крови, пропитавшей повязки на ее теле добавилась влага от подтаявшего снега.
Заставив себя подняться, она в нерешительности остановилась. Ее квартира находилась в десяти минутах ходьбы. Ноги уже начали гореть от холода. Она посмотрела на дверь, уже не удивляясь увидев черный отпечаток руки на поверхности, и с уверенностью подумала, что она должна открыться. Хотя бы для того, чтобы Исса могла вынести ей пальто и обувь. Конечно, по-другому и быть не может.
Но никто не вышел.
Время шло, а дверь все оставалась закрытой.
Мимо, урча мотором, проехала машина и, доехав до конца квартала, свернула. Здесь и там из окон раздавались смех и разговоры, но поблизости никого не было видно. У Кару начали стучать зубы. Чтобы хоть немного согреться, она обняла себя руками и продолжала так стоять, неотрывно глядя на дверь, не в состоянии заставить себя поверить, что Бримстоун оставит ее здесь.
Ужасные, наполненные холодом минуты пробегали одна за другой. Наконец Кару повернулась и, едва сдерживая слезы отчаяния, хромая, поплелась на занемевших от холода ногах по направлению своего жилища. Прохожие провожали ее удивленными взглядами, кто-то даже предложил помощь (что она проигнорировала). Когда же, наконец, Кару добралась до дома, её рука автоматически потянулась к карману пальто, которого на ней не было и тогда она поняла, что осталась без ключей. Ни пальто, ни ключей, ни шинга, который помог бы ей отрыть дверь.
— Черт, черт, черт! — шептала проклятия Кару, слезы обжигали ее щеки холодом.
Всё, что у нее было — это скаппы обернутые браслетом вокруг запястья. Она зажала один скапп меж пальцев и загадала желание, но ничего не произошло. Для того чтобы отпереть дверь, мощи скаппов не хватало.
Она уже было собралась нажать кнопку звонка, чтобы разбудить соседа, когда почувствовала легкое движение за своей спиной.
На ее плечо опустилась рука, а Кару сейчас была просто комком нервом. Она отреагировала импульсивно, не задумываясь — схватила эту руку и резким рывком дернула ее на себя. Спустя секунду обладатель конечности обеспокоенно пролепетав.
— Господи, Ру, с тобой все в порядке? — перелетел через ее спину и врезался в стекло двери.
Каз протаранил стекло и приземлился на пол, сопровождаемый звоном битого стекла. Кару застыла. На этот раз он даже не пытался напугать ее, — и вот лежит, растянувшись через порог, среди осколков. Ей казалось, что она должна чувствовать что-то (сожаление?). Но не чувствовала ничего. Вообще ничего.