Он поставил чашку на стол, и я заметила, как дрожит его рука. Адвокат ослабил галстук.
— Назначен день для оглашения завещания. Вы не представляете, в каком невероятном беспорядке находились документы. Ничего подобного в жизни не видел. Но в общем пожелания Патрика выражены достаточно ясно, и мы сделали все, чтобы они были исполнены. Мэгги, должен вас предупредить: предстоит тяжелая борьба. Питер О'Мэлли очень недоволен последней волей отца и постарается оспорить завещание. Патрик был прав, когда говорил, что его сын настоящий мерзавец.
Я поняла, что совершенно не готова к такому разговору. Мысль о деньгах, ценных бумагах и недвижимости Патрика никогда не приходила мне в голову, а нервозность Натана напугала меня. Уже одна перспектива судебной тяжбы с Питером представлялась достаточно тревожной, а о том, что будет, когда об этом пронюхает пресса, мне не хотелось и думать.
— Но какое это имеет отношение ко мне? — спросила я. — Натан, у меня нет ни малейшего желания быть хоть как-то вовлеченной в разбирательство.
Адвокат посмотрел мне в глаза.
— Патрик оставил контрольный пакет акций корпорации вам, Дженни и Аллену. Питеру выделена весьма приличная сумма, огромная сумма, но двадцать семь процентов бизнеса отныне принадлежат вам и вашим детям.
Я не верила своим ушам. Не могла поверить!
— И с-с-сколько это? — заикаясь спросила я.
— Более двухсот миллионов в наличных, ценных бумагах и недвижимости. Плюс-минус несколько миллионов. Это очень много, Мэгги.
Меня вдруг охватила злость.
— Но почему, Натан? Мне не нужны эти двадцать семь процентов. Мне вообще ничего не нужно. У меня есть деньги, больше, чем нужно. Я не хочу их. Правда.
Внезапно я громко рассмеялась, и гость удивленно вскинул голову.
Ну разве не смешно? Я только что унаследовала двести миллионов, а чувствовала себя так, словно оказалась за решеткой.
Он нес Дженни на руках! Как это случилось? Я не могла поверить глазам, но это не было ни галлюцинацией, ни миражом.
Уилл Шеппард, футболист, пытавшийся «снять» меня на вечере в доме Тревелинов в Лондоне, стоял у моей двери, держа на руках мою дочь. Это определенно был он, я не могла ошибиться. Те же длинные белокурые волосы, то же лицо и еще кое-какие запомнившиеся детали.
Охранник позвонил мне от ворот и сказал, что Дженни, похоже, ушиблась и какой-то мужчина несет ее к дому. Увидев этого мужчину, я чуть не окаменела.
Безумие.
Я не стала спрашивать о Дженни — одетая в спортивный костюм, она с вполне довольным видом болтала ногами.
— Опустите ее! Пожалуйста, опустите Дженни, — громко сказала я.
— Куда, мэм? — тихо и спокойно спросил Уилл Шеппард.
Держать на руках мою дочь ему было, наверное, не труднее, чем подушку.
— Вот сюда. На диван в гостиной. Хорошо. Пожалуйста, опустите ее!
Он поднял голову и встревоженно посмотрел на меня.
— Послушайте, я едва не сбил ее своей машиной. К счастью, она успела отпрыгнуть и всего лишь подвернула ногу. Это случилось перед домом Лоуренсов. Я у них остановился. Подавал машину задним ходом и не заметил вашу девочку.
— Спасибо за то, что доставили ее сюда. Вы очень добры, — холодно поблагодарила я. — А теперь, пожалуйста, уходите. Еще раз спасибо.
Дженни привстала с дивана, на который он успел ее положить.
— Ты могла бы по крайней мере предложить ему кофе. Или что-нибудь еще.
— Мистер Шеппард и так уже сделал для нас достаточно много, и, уверена, у него хватает собственных дел.
— Вы меня знаете? — искренне удивился он.
Подонок.
— Да, мы встречались, — коротко ответила я.
Он недоуменно покачал головой:
— Неужели? Интересно где? За кулисы я не хожу, хотя и слышал, как вы поете. Был на концерте в «Альберт-Холле». Когда там была королева.
— Нет, мы встречались не на концерте. На вечеринке.
— Если так, то я не помню. Вас бы я не забыл. Абсолютно в этом уверен.
Он наклонился и ощупал колено Дженни.
— По-моему, ничего не сломано. Я переломал столько костей, что стал чем-то вроде эксперта по этой части. Тем не менее, если хотите, вызовите врача.
— Я так и сделаю, как только вы уйдете. Спасибо за совет.
Он медленно выпрямился.
— Приятно было познакомиться с тобой, Дженни. Надеюсь, ты скоро поправишься.
Он повернулся к двери.
— До свидания, мистер Шеппард, — сказала моя дочь, и я вдруг подумала, не играет ли она во всем этом какую-то роль.
Подросткам нравится выслеживать рок-звезд, почему бы им не переключиться на спортсменов?
— Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ним, — твердо заявила я, когда за гостем закрылась дверь.
Дженни непонимающе уставилась на меня.
— Мама, ты вела себя отвратительно. Как ты могла! О Господи!
Дженни соскочила с дивана, вскрикнула и упала. Похоже, она действительно подвернула ногу. Может быть, Уилл Шеппард поступил правильно, когда принес ее домой. Может быть, на этот раз ошибалась я?
Мой дом располагался по соседству с одним из лучших загородных клубов Уэстчестера — Озерным клубом. Члены Озерного клуба платили астрономические взносы, благодаря которым правление имело возможность нанимать на работу прекрасных поваров и опытных садовников. Его аккуратно подстриженные газоны и уединенные сады напоминали мне Гштаад, Лейк-Форест, Сан-Тропе и другие подобные места, в которых я побывала во время концертных туров по Европе.
В конце сентября меня пригласили в клуб на вечеринку. Это было одно из моих первых возвращений в реальный мир после смерти Патрика.
Запыхавшись, я остановилась на вершине крутой, выложенной булыжником лестницы, которая вела от подъездной дороги к главному входу. Последний большой прием, на котором мне довелось присутствовать, был посвящен открытию «Корнелии», и при мысли о Патрике к глазам снова подкатились слезы.
— Черт! — прошептала я.
«Возьми себя в руки, Мэгги».
Чудесная лужайка оказалась заполненной людьми. Оглядевшись, я заметила бар и небольшой джазовый оркестр. Я здоровалась с теми немногими жителями Бедфорда, с которыми успела познакомиться, и улыбалась другим, чьи имена должны были быть мне известны, но по тем или иным причинам не были. Какой-то бродвейский продюсер отвел меня в сторону и предложил назвать сумму, за которую я готова участвовать в его шоу. Мне ничего не оставалось, как ответить, что предложение льстит моему самолюбию, но говорить о возвращении на сцену пока преждевременно. Я пообещала позвонить ему, когда буду готова. Тем не менее он не отступал, и меня начало охватывать знакомое ощущение беспокойства.